Я соскучился. А ты по мне?

О боже, о боже, о боже.

Он заигрывает? Он пьян?

Как бы то ни было, у меня пульсирует между ног, а сердце заходится в бешеном ритме. Я не знаю, что ответить, но собственные пальцы меня опережают.

Я:

Да.

Потом я в ужасе швыряю телефон через всю комнату.

– Лис, я понятия не имею, как себя вести. Я не человек, а комок нервов.

Алисса выглядит слишком уж беззаботной, но потом ее выражение смягчается.

– Ничего подобного, детка. Я не знаю другого человека с такой большой душой. Ты добрая, щедрая, веселая и совершенно неотразимая. Вот что он видит. И что видим все мы.

Я прячу лицо в ладонях, чтобы скрыть страх, неуверенность в себе, глубокую убежденность, что секс означает любовь, а любовь означает утрату, потерю всего, что тебе дорого.

Утрата оставляет незримые шрамы.

Утрата высасывает все соки.

После утраты люди не живут, а просто существуют, зачастую не понимая этого. Они не замечают, как меняются листья. Еще вчера зеленели под весенним солнцем, а сегодня уже завяли и опали на землю.

Мы этого не видим.

Нам кажется, что листья всегда были мертвы.

Я провела в таком состоянии много лет. Я понимаю. Это чувство до сих пор сидит во мне – маленькая черная дыра, которую я все время заполняю смехом, мечтами, компанией приятных людей.

Но я понимаю. И я не могу допустить, чтобы то же самое произошло с кем-то еще.

– Спасибо, Лис. – Я посылаю комплименты, которыми она меня засыпала, в пасть черной дыры, пока та не закрывается, спрятав зубы.

Мне повезло. Моя жизнь полна благословений.