– Кстати, о колбасе, твой дом отлично выглядит.

Я фыркаю.

Она всегда так делает – начинает с «кстати» и говорит что-то совершенно случайное. Окинув взглядом уютную гостиную, я киваю в знак согласия. Тут и вправду неплохо. Я потратила больничный с пользой и вместе с мамой украсила дом. Раньше, как ни стыдно признавать, у меня не хватало на это времени – я была слишком погружена в страницы дневника, покрытые чернилами и прахом.

Теперь, после трехчасового забега по универмагу, я сижу на диване цвета слоновой кости в окружении неоправданно дорогих коралловых подушек и постукиваю ногами по краю нового шалфейно-белого ковра.

Еще надо перекрасить стены – может быть, в нежно-голубой, – но это подождет. Мама развесила повсюду репродукции картин и семейные фотографии, а я расставила любимые безделушки.

Я наконец-то чувствую себя как дома.

Их дом, мой дом…

Разница невелика.

Мы с Алиссой спорим о достоинствах и недостатках разных производителей красок, и тут на столике пищит мой телефон. Я тянусь за ним и вижу имя, от которого мое сердце пропускает удар.

Кэл:

Ну как ты?

Я невольно улыбаюсь. Последние две недели Кэл то и дело отправлял мне короткие сообщения в духе:

Как твоя рука?

Все нормально заживает?

Как ты себя чувствуешь?

Для меня все эти вопросы звучат одинаково: Я беспокоюсь о тебе.

Может, я и ошибаюсь. В конце концов, Кэл не самый чувствительный человек.

Однако порой я замечаю, как он проявляет сострадание; сострадание ко мне. Он по-прежнему держится отстраненно, чаще огрызается, чем идет на контакт, но я не забуду тот день, когда он нес меня на руках и говорил, чтобы я дышала. Говорил все тем же взволнованным голосом, что и много лет назад. Я не забуду морщины, расчертившие его лоб от беспокойства. Его глаза затуманились, в темно-карих глазах с золотыми пятнышками застыло напряжение и капля нежности.

Кэл отвез меня в больницу на моей машине, подождал, пока меня не отпустили, потом вернул меня домой и пешком пошел в мастерскую за своим мотоциклом.

Он не сказал ни слова недовольства, и мое сердце наполнилось радостью.