Эта фантазия позволяет мне ускорить шаг и тихо постучать в дверь кабинета.

– Входи, – отвечает мне голос, полный яда.

Фантазия немедленно рушится. Я дрожащей рукой открываю дверь, скрип которой, кажется, даже громче стука моего сердца. А может, и нет. Я не уверена.

– Привет, – сдавленно говорю я, заходя внутрь.

Кэл сидит за столом, одетый в выцветшую серую футболку без рукавов, которая плотно его облегает, и темно-синюю вязаную шапочку. Он откинулся назад в своем кресле на колесиках и слегка покачивается из стороны в сторону. Зеленую орхидею он задвинул в дальний угол, а тарелка с банановым хлебом, которую я принесла, до сих пор стоит нетронутая.

– Закрывай дверь и садись.

Кажется, у меня неприятности.

Или, по крайней мере, у моего сердца. Кажется, оно вот-вот треснет пополам.

Я закрываю за собой дверь.

– Все хорошо?

– Садись. – Он указывает на стул напротив, глядя мимо меня.

– Кэл.

– Люси, садись.

Он словно отдает команду невоспитанному щенку. Но я все же подчиняюсь и подхожу к свободному стулу. Сглотнув несколько раз пересохшим горлом, я сажусь. Я смотрю прямо на Кэла, в то время как его взгляд устремлен вниз. В пустоту. Смотреть в пустоту ему приятней, чем на меня.

– Привет. Тебе уже лучше?

Он вздыхает, глубоко и протяжно.

– Я не болел. Просто не хотел тебя видеть.

Мои щеки пылают. Я заламываю опущенные руки.

– Что ж, по крайней мере, ты честен.

Я тут же жалею о сказанном.