Может быть, это относилось и не ко мне, но, наверно, все-таки ко мне, потому что директор перебил его:

— Входите, входите, Николай Сергеевич.

Голос, как всегда, звучал вполне доброжелательно, но с меня было достаточно:

— Вы не должны были выносить выговор, не прочитав записку! Вы же сами заставили меня писать ее!

— Во-первых, Николай Сергеевич, вам поставили на вид, а не вынесли выговор. Это вещи разные. А во-вторых, вы, кажется, забыли, что говорите с директором школы!

Доброжелательности больше не было, был холодный, официальный тон.

— Давайте вашу записку.

Я бросил на стол смятую бумажку, но Троицкий не желал замечать моих выходок. Он взял ее, развернул не спеша и поправил на переносице очки.

Мы с завучем стояли по разные стороны стола и старались не смотреть друг на друга.

Директор читал медленно, в одном месте он покачал головой, достал из массивного гипсового стакана красный карандаш и пометил что-то в тексте.

— Ну что ж… Ваша записка ничего не меняет. Вы признаете, что одобрили хулиганский поступок солдата и упорствуете в своей неправоте. К сожалению, я этого и ожидал. Так что взыскание вы получили совершенно справедливо. И боюсь, что оно не последнее, судя по тому, что мне рассказал Тарас Федорович.

— Что же вам рассказал Тарас Федорович?

Завуч толкнул было вперед свой животик, но Троицкий махнул на него рукой.

— Тарас Федорович сказал, что вы пришли в школу без конспекта и не были готовы к уроку, а это худшее, что может сделать учитель.

— Если бы Тарас Федорович не вмешивался в ход урока, может быть, он прошел бы и лучше.

Это было так наивно, что Тарас только всплеснул руками. Троицкий вздохнул:

— Я, Николай Сергеевич, если вы помните, не вмешивался в ход вашего урока, а выводы и у меня были критическими. Вы плохо начинаете свой трудовой путь, Николай Сергеевич! Самомнение, нескромность, невыдержанность — это не те качества, которые нужны педагогу. Мы встретили вас очень хорошо и были рады принять вас в свою дружную семью… Но вы ведете себя, неправильно, в ошибках упорствуете, и наш долг состоит в том, чтобы поправить вас, поправить резко, если это необходимо, а это несомненно необходимо!

Я вышел из кабинета. В коридоре стояла Вика и разговаривала с учениками.

— Николай Сергеевич, на минутку!

Я остановился, она подошла ко мне.