— Понимаете, меня здесь во время того, м-м, инцидента не было, — продолжала она. — Майлз достался мне по наследству.

— То есть?

Мередит Клайн постучала изгрызенными ногтями по поверхности стола.

— Он уже долгое время состоит в списке наших авторов. В свое время пользовался очень большим успехом, очень, но сейчас… Я вроде как унаследовала его. Раз в год он присылает нам рукопись, мы ее издаем. — Она пожала плечами. — Однако теперь его вещи расходятся плохо. Он — памятник прошлого, если вы понимаете, о чем я.

— Не уверен.

— Он крутой парень. А крутые парни вышли из моды.

— Вот как? И кто же в нее вошел?

— Главным образом женщины. Более мягкий, богатый, насыщенный материал. Широкий взгляд на мир, — с пафосом говорила она, искренне полагая, видимо, что я должен быть впечатлен ее знанием материала.

Я вежливо улыбнулся.

— А вам известно, в кого он стрелял?

Она ответила мне удивленным взглядом:

— Да ни в кого. Просто пальнул в стену. — Еще один взгляд на дешевые часы. — Могу показать вам на обратном пути то место.

Мы прошли через лабиринт перегородок и рабочих столов. Входная дверь приемной была сделана из зеленоватого стекла. В этом стекле и находилось пулевое отверстие. Вокруг него был вытравлен небольшой прямоугольник, рядом с которым красовалась табличка, гласившая: «ОТВЕРСТИЕ, ПРОБИТОЕ ПУЛЕЙ, КОТОРУЮ ВЫПУСТИЛ АВТОР НАШИХ БЕСТСЕЛЛЕРОВ МАЙЛЗ ДЭЙН».

— Бестселлеров, — произнесла, прищурясь, Мередит Клайн. — Теперь уже нет. На самом деле надо бы все это убрать. Оно себя изжило.

— И все же, известно вам, кто присутствовал при выстреле?

Она нахмурилась:

— Знаете что? Редактор, который открыл Майлза, Даниэль Рурк, он ведь все еще работает здесь. Думаю, он-то все и видел. — Она ткнула пальцем в пол. — Несколько лет назад его сослали вниз… в отдел мягких обложек.