Признак возвращения к мирной жизни — приказано всем легковым машинам в Москве обрести приличный вид, машины, неприглядно выглядящие, будут задерживаться. Снова без машины, т.к. ее стали ремонтировать. Приехал сюда на грузовике. Книга моя на днях выйдет.
В Академии педагогических наук меня хотят выбрать в члены-корреспонденты, хотел отказаться, но как-то неудобно. Да и с бытовой точки зрения это даст некоторые преимущества, если, впрочем, меня выберут.
Смерть Рузвельта всех огорчила. В Пушкине многие даже плакали. В Москве заняты преступлением какого-то профессора-нефтяника, который при помощи своей жены и ее подруги (а его возлюбленной) убил свою бывшую жену, разрезал ее на 14 частей и в изящной упаковке разбросал эти части по Москве. А где-то под Москвой — муж и жена решили убить сестру жены, спавшую на кровати, и стали заблаговременно копать яму, чтобы сразу ее зарыть. Пока они копали, их будущая пациентка встала и ушла, а на кровать прилегла их старшая дочь, которую они второпях и убили. Обнаружив ошибку, любящая мать сошла с ума…
В Москве заходил А., с которым я и Соня учились в РАНИОНе. Его у нас застал Вальбе, который потом рассказал, что он в Ленинграде работал в райсовете, собрал у себя больше 100 прод. карточек и в дни голода купался в благополучии. Ему дали за это 10 лет, но он как-то выкрутился и заведует кафедрой. Заходил с ним Соловьев. У него в Кировограде очень много немцев, работающих по восстановлению шахт. НКВД очень внимательно следит, чтобы с ними хорошо обращались, а они мрут, т.к., несмотря на то, что получают они 800 г. хлеба, очень велика разница: в армии они получали 500 г. мяса.
Разгрузка захваченных районов Германии идет бешеным темпом: через Кировоград ежедневно проходит 80 эшелонов из Германии с людьми и оборудованием.
Наконец, стукнули по Эренбургу. За то, что он проповедует абсолютное немцеедство. Это надо было делать два года назад, а теперь поздно.
Союзники берут каждый день по 50 000 в плен и тем самым спасают жизни 10 000 своих солдат, которых бы эти пленные убили, если бы продолжали сопротивление. А мы оплачиваем кровью каждый шаг. Я это доказывал еще в 1942 году.
22-е. Итак, бои идут уже в пригородах Берлина. Судьба Гитлера поразительна. Как никто, он сумел с самого низа подняться на самый верх, и как никто, рухнул. Теперь началось наше восхождение, и вряд ли кто сумеет его остановить. Говорят о начавшихся боях на Дальнем Востоке.
23-е. С юга и востока мы ворвались в Берлин, а у Дрездена вышли на Эльбу. Пожалуй, к 1 мая кончим войну! Очевидно, гитлеровцы и не будут сдаваться, а просто сначала произойдет полная оккупация Германии. На той самой даче, где я слышал треск пулеметов немецкого самолета, обстреливавшего Пушкинский вокзал, где я восторгался взятием Курска, я теперь ставлю красную стрелу на карте Германии около Берлина. Все это — поразительно. Конечно, немцы совершили ряд грубых ошибок, но надо было уметь ими воспользоваться и иметь для этого нервы!.. В этой тетрадке уместились события от обороны Сталинграда до взятия Берлина. Так быстро развивается история.
А затемнение все еще не снято.
30-е. Сегодня ввернул на террасе в патрон лампочку, которая была вывинчена из него тысячу четыреста восемь дней назад — 22 июня 41 года, — и вечером включил свет. Наконец — он наступил, этот день света. Но странно, что нигде я не встретил большого энтузиазма: так медленно происходил поворот войны, так дорого он стоил, так все устали, что уж нельзя как-то непосредственно все это воспринять. Вдобавок — в Пушкине у большинства еще нет электрического света. Моя терраса настолько одиноко засветилась, что я немного постоял и потушил свет.
Завтра — парад. Говорят о снятии осадного положения, но точно об этом я не знаю. Конец войны, очевидно, будет с минуты на минуту.
28-го мне звонили из Радиокомитета, что взятия Берлина ждут с часа на час и что я должен дать свой отклик. Я написал несколько слов, но Берлин все же пока не взят.
Эренбург молчит. Сборники по истории и теории литературы решено прикрыть. Говорят, что в их необходимости выразил сомнение Александров (или даже Жданов)…
Судьба Гречишникова переменилась к худшему: кто-то из вновь найденных на освобожденной территории дал плохие о нем сведения, и он вновь арестован. Сведения дал Н. Трифонов, который в 1941 г. попал к немцам в плен и на глазах у одного спасшегося аспиранта МГПИ был на морозе раздет и с поднятыми руками куда-то уведен.
Зато освобожден Е. Адамов, который имел какой-то неосторожный разговор, при обыске у него нашли какие-то рассуждения о том, что нет свободы мнений, хотя он доказывал, что имел в виду эпоху Николая I, как находчивая дама, которая объяснила рассерженному мужу, что, говоря во сне “Саша”, она видела Александра Македонского. Его отправили в какую-то тюремную лечебницу, где принудительно лечили — по его словам — от психического расстройства (!!), теперь он освобожден и вернулся в Москву. Бог его знает, какой курс лечения он прошел.
Май
2-е. 11 ч. веч. Левитан в третий раз объявил о важном сообщении, при этом с такой значительностью в голосе, что чувствуется, что это он взял Берлин, о котором он сейчас объявит в 11 ч. 5 мин.
Приказ по армии и фронту: взят Берлин! Вот оно — мгновение, которое может остановиться. Пленных — 70 тысяч!
Кончился наш вековой спор с немцами. Теперь уж им никогда не встать, а нам уже никто не будет угрожать с такой силой. Европа теперь, в сущности, наша, как бы там ни голосовали в Сан-Франциско. О чем думает сейчас Гитлер… А год назад еще не было 2-го фронта!..