— Спасибо, — взял он меня за голову и прижал мои губы к своим. Напоследок. — Приходи поскорей. Буду ждать тебя в зале.

Я привела себя в порядок, надела трусики и застирала край платья под краном. Мне очень повезло, что в этот момент никто не вошел в уборную. Даже показалось сперва, что на входе дежурит Карим. Но в коридоре никого не оказалось — пойду-ка его поищу…

Зал шумел и дышал. Его вдох — это новые ставки, надежды, поставленные на кон горы фишек и удачи. А выдох — звук рулетки, шорох карт в руках крупье и восклики играющих. У кого-то это стон от разочарования, а у кого-то напротив радость победы. Такие люди мигом привлекали внимание. Те, кому везет, собирали вокруг себя толпы зевак и прихлебателей.

Девушки терлись в надежде уехать к победителю домой, другие игроки хотели понять секрет успеха, ну а пассивные зрители вроде меня — они просто блуждали по залу и смотрели. Что-то вроде аттракциона, ведь я бы никогда при здравом уме не поставила бы деньги. И не важно, о какой сумме речь — мне не по пути с азартными играми. Может, в чем-то мы с мамой и были похожи, но страсть к азарту на мне отдохнула. Я никогда не сделаю, как она: не поставлю на кон все деньги и не закричу как бешеная эту фразу…

— Вот это пруха, мне фартит!

Я замерла на месте и медленно оглянулась — с опаской повернула голову к тому столу, за которым сидела женщина. Зрелая, со светлыми прямыми волосами, как у меня. Она была одета в дешевый наряд и буквально осыпала себя побрякушками «под золото». Видимо, чтобы казаться богаче. Казаться успешней и достойней. Чтобы ее пропустили на входе и не сочли какой-то нищенкой.

Вот только я прекрасно знала правду. Вся эта цыганщина на меня не действовала, ведь я была знакома с этим человеком.

— Приветик, мама.

Я коснулась ее плеча, и она с удивлением выпятила глаза.

— На… Наташа?

Я так хотела с ней поговорить, но когда мы встретились взглядами, то язык будто стал свинцовым. А горло так и резало комом — болезненным, со вкусом горьких слез. Мне было больно на нее смотреть. После всего того, что она натворила.

— Возьмите свой выигрыш, мадам, — говорил крупье, и это отражалось рефлексом на мамином лице.

Она не могла отвлекаться, только не теперь, когда деньги сами шли ей в руки.

— Может, давай выйдем и поговорим? — предложила я и подняла глаза к потолку, чтобы не ронять глупых слез. — Я давно тебя не видела. Давно не слышала твой голос, и…

— Извини, доча, — сказала мама и сгребла к себе фишки. — Я сейчас как бы занята немного. Может, давай уже в другой разок, а?

— В другой разок? Ты это серьезно?!

— Так, не мешай матери! — кипятилась она и рычала как собака. — Мне сейчас некогда, карта прет как бешеная! Что, не видишь? — отвернулась мама и скорчила улыбку для крупье: — Шесть на красное, пожалуйста.

Это было просто издевательством. Она вытерла об меня ноги и поступила, как свинья. А теперь вот так берет и отталкивает меня на глазах у богатой публики? Ну уже нет — мы с ней сегодня потолкуем!

— Много уже проиграла?

— Пф… — фыркнула она. — Проиграла? Да я вообще никогда не проигрываю, доча. Мама всегда в шоколаде. Всегда. При любом раскладе.