Рота понесла потери, заняла оборону перед усадьбой, просят поддержать огнём артиллерии и миномётов. В командование вступил лейтенант Рейн, кратко доложил гауптману посыльный.

Передайте Рейну, чтобы осмотрелся и не лез напролом! Пообещайте поддержку. Пусть готовятся к атаке и ждут! распорядился командир роты.

Поговорив с ранеными, Гоффман отправился на позиции миномётного отделения. Из-за хлопков миномётных выстрелов он не стал совсем близко подходить к миномётным ячейкам отделения унтера-фельдфебеля Мозеля, а остановился поблизости и стал наблюдать за слаженной работой солдат.

Визир 200! Прицел 200! Заряжай! почти в унисон, в три голоса командуют первые номера.

Миномёт заряжен! почти вместе отвечают вторые номера.

К открытию огня готов! рапортуют наводчики.

Огонь! (Выстрел!) три мины выстреливаются и летят в сторону усадьбы.

Abgefeuert! после выстрелов прокричали вторые номера.

Раз за разом однообразно звучали команды, мину за миной расчёты расстреливали боезапас. Мозель наблюдал в бинокль за работой подчинённых, время от времени, внося в прицел поправки. Гофман так же поднёс к глазам бинокль, начал разглядывать, как огненные султаны разрывов уже в который раз накрыли многострадальные развалины бывшей усадьбы. Офицер не перестал смотреть в свой "цейс", даже когда в дело вступили артиллерия и батальонные миномёты. Не отрывая бинокль от глаз, гауптман отдал приказ миномётчикам:

Унтер-фельдфебель, распорядитесь прекратить огонь! Уступите место большим калибрам!

Гер лейтенант, мы не можем наступать! Мы здесь как на ладони! Они не дадут нам поднять головы и перебьют всех! попытался донести до лейтенанта свои мысли "папаша Франц".

Но офицер, что называется, упёрся и не захотел слушать младшего командира, даже такого заслуженного и уважаемого каким был в роте унтер-офицер Келлер. В германском Вермахте любой офицер был кастовой фигурой, стоящей по своему положению выше своих подчинённых, которых было принято считать безликим и бездушным инструментом, нужным только для достижения поставленной цели. А зря!

Не пытаясь поднять головы, лежа среди стеблей травы, молодой лейтенант успел подумать о том, как это угораздило его роту так глупо попасть в переплёт в первый день кампании, и что в случившемся есть толика и его вины - он сам расслабился на марше и позволил это сделать стрелкам своего взвода. Лейтенант понимал, что надо спасать не только свою офицерскую репутацию, жизни солдат, но ещё и выполнить поставленную командованием задачу. Офицер всегда знает, что надо делать, он обязан найти выход из любой сложной ситуации и принять правильное решение! Рейн взял себя в руки и, преодолевая страх, стал громко отдавать распоряжения:

Готовность номер один! Всем приготовиться к атаке! Пулемётчики - прикроете нас!

В ответ раздалось молчание.

Унтер-офицер Келлер! Вы слышите меня? громко проорал лейтенант.

Да! Слышу! Командуйте лейтенант! до его слуха долетели слова ответа Келлера.

Вы со своим отделением до окончания артиллерийского обстрела постараетесь скрытно выдвинуться вперёд и обеспечите общую атаку роты! Приказ вам понятен? озвучил задачу лейтенант.

Да, герр лейтенант! кратко ответил "папаша Франц".

Тогда быстрее думайте, как лучше это сделать! Сейчас должны ударить наши миномёты и артиллерия. А после артиллерийской подготовки мы сразу же атакуем русских! продолжил разговор командир взвода.