Старшина, просыть чтобы допомоглы людьми, а то внас, Ваня Щелковый лежить дуже пораненый.

Что! Ваня ранен? Сволочи! со злостью произносит Сергей, бьёт в сердцах кулаком руки по брустверу окопа. Жаль парня, очень жаль... Соперник мой! Тоже сержант из молодых, да ранний! дальше Калмыков поясняет подробнее: Мы с ним оба на заставе командуем отделениями и всегда соревнуемся между собой. То его отделение обойдёт моих, то мои натянут его бойцов... по всем показателям боевой, спортивной и политической подготовке и по всему остальному тоже...

Серёга, вы ведь вдвоём справитесь? А я уйду? спрашиваю разрешение и объясняю своё желание уйти: Из их ручника смогу стрелять и с полторы руки. Здесь направление более опасное... Ты командир опытный... В случае чего, им не спустишь!

Согласен! Иди! в дополнение к словам Калмыков машет рукой и подгоняет: Давай дуй, пока тихо!

Забираю карабин, распихиваю по карманам обоймы патронов, свой драный вещмешок, проверить который не успел, за две лямки вешаю на правое плечо, гранату, длинной ручкой вперёд, запихиваю за голенище сапога (подсмотрел, что немцы так носят гранаты), проверяю финку, прощаюсь с парнями, потом обращаюсь к посыльному: Пошли друже, проводишь. Мы вместе по ходу сообщения уходим, оставляя пулемётный расчёт в окопе. Из-за отсутствия на сапоге каблука идти неудобно, но до окопа добрался без приключений.

Привет! Как вы тут? здороваюсь с двумя бойцами, один из которых легко ранен в шею.

Юхненко, вместо ответа на мой вопрос произносит боец без бинтов.

Не понял! Кто?

Я Юхненко, он второй раз называет свою фамилию, потом поясняет: Моё имя Николай. Я "хвост" - вожатый служебной собаки.

Коля, меня зовут Владимир. Сержант, артиллерия, я тоже представляюсь и начинаю осматриваться. Доложи, обстановку!

Отбили атаку. Пока тихо, звучит ответ.

Моя фамилия Тиханков, называет свою фамилию боец и тут же поправляется: Красноармеец Тиханков Алексей Фёдорович, 1920 года рождения.

Сильно задело? обращаю внимание на забинтованную шею раненого.

Осколок, зараза! Оставил глубокий порез, но я терплю, морщась, отвечает Алексей, трогая рукой грязную повязку на шее.

Вот, что Николай, раз ты следопыт, то тебе и карты в руки - надо пройти по окопу, собрать патроны, гранаты, воду и бинты. Одним словом всё, что нам может здесь пригодиться. Оружие, какое найдётся, само собой тоже сюда.

А пока ты ходишь, я за "дегтярь" и буду смотреть за пастбищем, чтобы немцы не сунулись, отдаю распоряжение, но вижу некоторое замешательство на Колином лице, объясняю и даже немного давлю на бойца: Коля, пойми меня правильно - мёртвым уже ничего не нужно, а нам здесь надо воевать... Я понятно объяснил? вижу слабый кивок головой, в знак согласия. Раз понимаешь - иди и выполняй! Это приказ!

Юхненко, низко пригибаясь, пошёл по окопу, а я осматриваюсь, занимаю место за ручным пулемётом и начинаю внимательно рассматривать местность. Перед окопом растёт несколько больших кустарников орешника, ветви которых ещё сутки назад зеленели листвой, теперь сбитой взрывами на землю. Вдали за пастбищем наблюдаю заросли кустарников и деревьев. Левее за моей спиной находится сад с фруктовыми деревьями, которым от многочисленных обстрелов сильно досталось. Уцелевшие деревья, словно голые, неприкрыто стоят с осыпавшейся листвой и сломанными ветвями. Очень много дымящихся воронок от бомб и снарядов. Когда то ухоженные кусты разросшейся малины и ежевики сильно посечены осколками. От добротного здания конюшни осталась прогоревшая куча дымящихся брёвен. Помимо убитых врагов, на пастбище видны туши мёртвых животных.

Глава 7. 22 июня 1941 года. Пограничная застава. Бессмертие

Тишина продолжалась не долго, но разрывы снарядов стали греметь на самом дальнем краю обороны заставы в том месте, где расположена заболоченная низина, заросшая высокой травой и осокой.

Интересно, какого ляда они стали долбить по лягушкам и пиявкам? задаю сам себе вопрос, потом с трудом развязываю узел на вещевом мешке, извлекаю изнутри свой бинокль и беру его в руки. Один из осколков, предназначавшихся для моей спины, пробил ткань мешка и угодил в корпус бинокля, застряв внутри одного из двух окуляров с линзами. Второй окуляр оказался не повреждён. Подношу бинокль к глазам и начинаю рассматривать всё северо-восточное направление. В окуляр ясно вижу группу пограничников, отходящих по заболоченному лугу в сторону деревень Большие и Малые Раковцы или Матыкальского канала. Далеко позади всех медленно идут две фигуры, поддерживая друг друга, чуть поодаль хромает ещё одна.