Сороковин понимает, что у младшего лейтенанта случился какой-то душевный надлом, видимо, что-то сломалось внутри, и он очень раздавлен случившимся...
Да, разбираться будем позднее... если доживём, почти беззвучно, чтобы не услышали бойцы, шепчет Сороковин, провожая уходящего командира долгим взглядом...
Глава 6.
22 июня 1941 года. Пограничная застава. Длинный день
Более часа нас никто не беспокоит. В наступившей тишине отлично слышим, как где-то вдалеке, правее деревни гремят и ухают взрывы разной силы, доносится частая дробь стрельбы из пулемётов. Эта "музыка" радует слух и подтверждает, что мы бьёмся здесь не одни, а вместе с бойцами стрелкового батальона, размещённого неподалёку, которые не отступили, а тоже вступили в бой, бьют врага и ещё живы...
Со своих мест мы наблюдаем за противником, который опять получил подкрепление, не торопясь, готовится к четвёртой атаке.
Часть штурмовиков рассредоточилась на окраине деревни, другая часть заняла позиции на краю ржаного поля, как раз напротив нашего окопа. Третья группа солдат была замечена со стороны пастбища. Ещё немцы подтянули несколько орудий, которые расставили таким образом, чтобы артиллеристы смогли вести огонь сразу по трём нашим окопам.
Одну пушку развернули на окраине деревни, у последнего дома, другую подкатили к кустарнику, росшему вдали от южного направления обороны, третью позицию их артиллеристы оборудовали на краю луга, так чтобы можно было обстреливать городок с восточной стороны. Кто-то из бойцов заметил, что появилась пулемётная точка, бруствер которой выложен из дёрна и замаскирован. Четыре странных танка, с выступающими вперёд стволами орудий, но без башен, прибыли на окраину деревни и рассредоточились в прилегающем перелеске, левее построек. Помня случай с неожиданным взрывом посреди поля, когда солдаты роты только-только входили в деревню, и подбитый позднее танк, немецкое командование больше не рискнуло отправлять бронированные машины на заминированные подступы перед русским пограничным постом. На проверку и разминирование вызвали два сапёрных отделения, солдаты которого по прибытии сразу приступили к работе...
Серёга, ты как там? спрашиваю соседа.
Смотрю, звучит ответ.
Сапёров видишь? уточняю.
Почему ты решил, что они сапёры? Обычные немцы. Чего-то копошатся. Думаешь, мины ищут? сомневается сержант. Уверен! Присмотрись, пробую убедить Сергея. Штыри в руках видишь? Щупают землю...
Вообще то, похоже, соглашается сержант.
На дураков они не похожи! Скажи мне, какой командир ещё раз отправит свои танки на минное поле, даже если мин немного? Поэтому они и позвали сапёров, высказываю свои предположения, потом предлагаю: Надо высокое немецкое начальство ещё раз убедить в его правоте...
Володя, если хочешь что-то предложить, то не тяни кота... а предлагай! прерывает меня Сергей.
Хочу поубивать сапёров. Чем больше убьём, тем дольше они не смогут пустить танки, продолжаю объяснять, потом спрашиваю: Готов поддержать?
Для хорошего дела, я как наши пионеры... всегда готов! отвечает Калмыков.
Без спешки выцеливаю фигуру солдата, шевелящегося со щупом в руках, которым он раз за разом осторожно колет землю. В прицел вижу его раз за разом появляющийся стальной шлем, конец ствола карабина, заправленного за спину, и то, что солдат работает без миноискателя. Не торопясь, спокойно, совсем как на стрельбище, прицеливаюсь и ловлю момент, когда увижу часть шлема, когда поймал, плавно тяну на себя спусковой крючок винтовки и делаю выстрел. "Чпок" - вместе со звуком выстрела слышу характерный звук пробиваемой стали! Пуля, пробив защиту, попадает солдату в лоб. Один есть! Почти сразу по соседству гремит винтовочный выстрел - это Сергей не заставил себя ждать и тоже подстрелил вражеского солдата.
За десять минут мы с Сергеем убиваем или раним всех вражеских сапёров, которых нам удалось разглядеть на поле с рожью, серые стебли которой уже сильно посечены и срезаны осколками и пулями. На двоих у нас счёт - четыре на четыре! Боевая ничья, как говорят заядлые любители игры в шахматы.
Ну, что - пока ничья!? кричу в сторону напарника.