Вместе со смотрителем мы пришли в новый коридор, ведь я же перешел в другой класс! Если честно, то этот коридор мало чем отличался от предыдущего. Разве что стены здесь были другого цвета. Какого, я пока разобрать не мог — было достаточно темно. Ладно, утром посмотрю.

Как и раньше, у меня была своя комната. Как же хорошо, что у Школы такая традиция! Комната была точно такая же, как и моя старая: шкаф, кровать, ковер у нее, стол возле окна да стул. На столе горели свечи и стоял большой серебряный кувшин с водой. Я обернулся, чтобы поблагодарить смотрителя, но он уже повернул назад, то и дело позевывая.

Вещи же мои, как только смотритель скрылся из вида, тут же рухнули на пол. Хорошо хоть, что это у них получилось тихо. Сундуки и сумки мне пришлось втаскивать самому, но разбирать их сегодня я не стал — очень уж устал. И раз я так устал, то завалился в кровать в том, в чем и был. И даже башмаки не снял!

— Вставай, бестолочь, а то завтрак проспишь!

— Руфус, отстань. Еще пять минут, — пробормотал я в подушку.

Руфус? Оладка перепеченная! Я ж снова в Школе!

Я перевернулся на спину и увидел висящего прямо надо мной в воздухе толстого белого крыса. Его кроваво-красные глазки бусинки смотрели на меня то ли насмешливо, то ли сочувственно. Зная Руфуса, первый вариант.

— Привет.

— И тебе привет, парниша. Ты чего так долго? Я уж думал, что ты сбежал.

— Не, я хотел когда-то, но уже передумал.

— Чего это так? — хмыкнул крыс. Все он знал, но все равно любил лишний разок поддразнить.

— Кормят тут хорошо.

— С этим не поспоришь. Ладно, малец, рассказывай, что там у тебя стряслось в этой вашей Столице.

Руфусу я доверял так же, как самому себе, поэтому поведал ему все без утайки. Даже мои друзья не знали всего. И особенно я не говорил им о дедовом завете. А Руфуса все равно кроме меня никто не видел и не слышал, так что он уж точно никому не разболтает, даже если очень сильно захочет.

— Да уж… — протянул крыс. Он сидел у меня на плече и ковырял по своему обыкновению когтем в зубах. — Не нравится это мне. Совсем не нравится.

— Ты о чем?

— Не нравится мне, парниша, что Тама от нас съехать может. За всю тысячу с небольшим лет, что я тут живу, ничего вкуснее ее стряпни не пробовал.

— Я тоже.

— Слышь, парниша, а может, не будем ничего делать, а? Пусть оно все идет как идет.

Я вздохнул и покачал головой, отчего Руфус чуть не свалился с моего плеча.