— Явились девки блудливые! Чего вам покоя в ваших канавах нет! Юбки задрали и вперед, к тому, кто поманет пальцем! Да вы… Кто вас вообще сюда звал?!..

Меня еще никто так не обзывал, столько грязи и помоев вылили за день, что казалось, век не отмоюсь. А дамочку все несло, что даже в переполненной таверне все замолкали, только её голос и слышен.

А я молчала, сжав клочок бумаги с печатью от старосты до белых костяшек. Было, откровенно говоря, стыдно и обидно, а еще я злилась. На всех. На профессора Ви Туар. На элитный отряд. На девку в прошлой таверне. На нагов. На людей. На эту незнакомку. И на весь мир в целом.

Краем глаз я заметила, как из потайной двери из-под лестницы вышел мужичек и, узрев дамочку, что обзывала меня последними словами портового моряка, мигом нырнул в толпу зевак, направляясь к нам.

— Закончили?

Устало и бесцветно поинтересовалась, когда легкие нагини все-таки дали о себе знать, и она замолкла, чтобы собрать воздуха губами.

— Ах ты ж…

— Тида!!!

Тот самый мужичек возник между нами из ниоткуда, дернув женщину за руку назад, но, судя по полыхающему взгляду, её это только завело сильнее.

— Не затыкай мне рот, Морин. Я тебе сказала, что не потерплю шлюх в моей таверне.

Твою ж…

— Вы?

Спросил мужчина меня, игнорируя бурную в эмоциях женщину, и я машинально протянула ему сжатую в кулаке записку. Незнакомцу пришлось повозиться, чтобы достать бумажку из моей руке. Тем не менее, мазнув по ней взглядом, он сам себе кивнул.

— Понял. Хвоя, проведи госпожу в пятую комнату.

Юркая девчонка тут же подхватила меня за руку и даже умудрилась взять одну из сумок. Подтащила меня через толпу к лестнице.

— Морин!! Ты меня не услышал! Я…

Вопль дамочки утонул в жестоком и твердом.

— Замолчи, Тида! Она травница, прислана из академии. И если девчонки утром след простынет, то…

Что будет в таком случае, я не дослушала, меня принялись тащить на буксире на второй этаж и, открыв ключом потертую дверь, пригласили войти жестом. Покорно войдя, я и не обратила внимания на обстановку. Лишь где-то на периферии сознания мелькнул вопрос девчонки.

— Госпожа желает поесть?