Каменные Когти всё ещё рычали на нас и потрясали оружием, но первоначальный их пыл здорово поутих. Ещё бы, зрелище соплеменников, корчащихся от боли и лежащих замертво, неплохо отрезвляет. Особенно, когда вы нападали на более слабого врага, а он внезапно оказался сильнее.

— Покоритесь мне, вождю Ундзогу, и мы вместе постукаем всех, кто встанет у нас на пути! — ответил я.

— Ундзог! — рявкнули мои воины.

— Никогда! Племя Каменных Когтей никому не покорится! — ответил Зубгол.

У меня было другое мнение на этот счёт.

— Тогда я бросаю тебе вызов, Зубгол! — заявил я. — Я, Ундзог из Кривых Копий, стану вождём Каменных Когтей!

Орки вдруг притихли, недоуменно переглядываясь. Наши тоже притихли.

— Брат, так нельзя, — тихо сказал Дургуз.

— Кто запретил? — хмыкнул я.

— Ну… Просто нельзя так, — сказал он. — Не принято.

— Ну и что? — вполголоса сказал я. — Я вызываю тебя, Зубгол! Я не хочу убивать всё ваше племя!

Орки Каменного Когтя начали шумно переговариваться, кричать и обсуждать, можно так или нельзя. Вождь Зубгол скрипел зубами, чувствуя, что потерял инициативу и власть под ним зашаталась.

Обычно после честного мордобоя стенка на стенку проигравшая сторона отдавала дань и дальше копила обиды и строила коварные планы, с кого можно выбить эту самую дань и как вернуть потерянное. Объединять и покорять никому попросту не приходило в голову, слишком сильна была межплеменная вражда.

— Ты знаешь, как выбирают вождя, Ундзог! Даже если ты победишь, тебе придётся драться со всеми, кто бросит тебе вызов! — окинув своих орков властным хозяйским взглядом, произнёс Зубгол.

— Знаю! Зови сюда своего шамана! Пусть несёт свои мази и эликсиры. Кому-то понадобится лечение. Но не мне! — прокричал я, вскидывая обсидиановый пернач над головой.

Зубгол не произнёс больше ни слова, только заорал, вскидывая кувалду над головой, чтобы размазать меня первым и единственным ударом. Зубгол был старше и сильнее меня, это было очевидно, но у меня было преимущество. Я был быстрее и выносливее.

Я ушёл в сторону от удара молотом, но сам ударить не сумел, не получилось размахнуться палицей, поэтому я только ткнул тупым навершием Зубголу в морду. Можно было бы и туда вставить обсидиановое лезвие, но я додумался до этого только сейчас. Вождь отшатнулся, чтобы не получить в зубы, дёрнул на себя тяжёлую кувалду, которая зарылась в землю почти целиком, попытался ударить меня рукояткой. Я снова ушёл в сторону, закручивая Зубгола.

— Дерись как орк! — прорычал он. — Лицом к лицу!

Тяжёлая палица, кажется, не лучшее оружие, чтобы противостоять ему, и я бросил её под ноги своим оркам, чтобы тут же выхватить из-за пояса короткий гномий топор. Он гораздо короче и легче, а значит, быстрее. Обсидиан это хорошо, но добрая сталь ничем не хуже.

Перед глазами снова всё начало клубиться красным туманом, ярость требовала, чтобы я набросился на Зубгола, как дикий зверь, рвал его когтями и зубами, убил, уничтожил. Холодный разум же твердил мне, что я должен экономить силы перед всеми будущими схватками, которых будет немало, и что надо прикончить вождя одним точным ударом. Ценой огромных усилий мне удалось задавить ярость в себе и сосредоточиться на драке.