— На сто процентов, — заверил ее Пират, сосредоточившись на ее правом глазу. Светло-карий глаз с малюсенькими золотыми точечками напоминал драгоценный камень. Пират почувствовал дрожь в теле, отошел к окну. Внизу, на автобусной остановке, опять стояла грудастая индианка. Мысли толпились у него в голове, сражаясь за долю внимания. Если она сейчас не слышит, как бьется его сердце, то ей надо бы подлечить слух.

Но, возможно, слух подлечить надо бы и ему, потому что ее шаги за спиной он услышал слишком поздно. Она положила свою нежную руку ему на плечо. Легонько коснулась — и тотчас убрала. Пират подпрыгнул, резко развернулся и сунул руку в карман. Как это произошло? После той давней стычки с Эстебаном Мальви слух у него был потрясающий, едва ли не сверхъестественный. Неужели притупился на воле?

— Простите, — пробормотала женщина, пятясь назад. — Я не хотела вас напугать. Но если вы действительно живете в мире с собой, то я могу лишь испытывать к вам благодарность.

— Вы мне не верите? — спросил Пират, нащупывая в кармане лезвие.

— Что вы, что вы, конечно, верю. Просто люди так… редко живут в мире.

Редко? Интересно.

— Мне больше нечего вам сказать. Не буду отнимать ваше время.

— Вернетесь к муженьку и деткам? — спросил он, но на самом деле все его внимание было поглощено ее предыдущими словами — о редком мире.

— У меня нет детей, — сказала она.

— Что-что?

Она повторила.

Ого. Не так-то все, оказывается, просто. Разумеется, у нее есть ребенок — его новая приятельница, Нора. С одной стороны, существует принцип справедливости: око за око. С другой стороны, тайна оставалась неразгаданной. Действительно ли ему так уж хотелось докопаться до истины? Ну, можно и так сказать. Кроме того, справедливость тоже надо распределять с умом — например, так, чтобы его выпускали из тюрьмы и давали ему четыреста тридцать две штуки. А Всевышний подавал пример: растягивай все, что можешь растянуть. Особенно муку.

— Но муж-то у вас есть.

— Вам это известно.

— Конечно. — И тут его посетила еще одна блистательная идея. — Я бы хотел, чтоб вы тоже обрели покой, — сказал он, пытаясь сымитировать елейный пасторский голосок. Как там его звали — Проктор? Не все ли равно?

Сработало. Пират понял по ее лицу: ее тронула его доброта, то, как он подставил другую щеку. Может, не это, а что-то другое, но тоже как-то связанное с Иисусом.

— И в одном я с вами согласен, — сказал Пират, с трудом скрывая, до чего же он доволен собой: — Вы не найдете умиротворения, пока не выясните всю правду.

Она так внимательно ловила каждое его слово, что он, кажется, физически почувствовал силу ее мысли.

— Поэтому я бы хотел вам кое-что рассказать. — Он подошел к окну, выглянул на улицу — лишь затем, чтобы усилить интригу. Индианка уже уехала.

— И что же это?