Я увидел: Кир всё же задел взглядом лицо Лены Котовой. Хотя я сегодня на колхозном поле объяснил ему, что это будет его ошибкой. Задержал дыхание… и выдохнул только секунду спустя, когда мой младший брат всё же отвёл глаза от Лениного лица.

Отметил, что Котова никак не отреагировала на интерес Кира — не улыбнулась ему и даже бровью не повела. Обнаружил, что она приблизилась ко мне: замерла на расстоянии вытянутой руки от меня. Мне померещилось: я уловил в воздухе слабый запах «Иоланты».

Я принюхался — запах рижских духов если и был, то он бесследно затерялся в прочих ароматах. Котова посмотрела мне в глаза, скрестила на груди руки. Я отвернулся; подумал, что горжусь своим братом: Кир удержал на лице улыбку, его голос не дрогнул.

— … Течёт шампанское рекою, и взор туманится слегка…

На следующий день (когда мы добежали утром до деревни) Кирилл сказал:

— Ей не понравилось, как я пел.

— Москва не сразу строилась, малой, — ответил я. — Продолжай в том же духе. И всё у тебя получится.

А вечером я подошёл к Андрею Межуеву — попросил его, чтобы в следующий раз он назначил Котову на дежурство по кухне вместе с моим младшим братом.

Староста почесал затылок и сказал:

— Чёрный, тут такое дело…

Андрей вздохнул.

— Котова тоже подходила ко мне сегодня, — сообщил он. — И тоже говорила о дежурстве.

Межуев повёл плечом и продолжил:

— В общем… она хотела подежурить вместе с тобой.

Староста посмотрел мне в лицо.

— А вот этого, Андрюха, не делай, — сказал я.

Указал на Андрея пальцем и заявил:

— Прокляну!

За нашими утренними боксёрскими поединками с каждым днём наблюдало всё больше народу. Поначалу наши спарринги видели лишь случайные зрители. Однако вскоре появились и такие, кто нарочно вставал пораньше, чтобы увидеть, как мы с Киром друг друга мутузим. Смотрели на наши схватки и девчонки: не только те, что несли «кухонные» дежурства. Уже на пятый день нашей жизни в колхозе некоторые студентки просыпались специально для того, чтобы полюбоваться на наши голые торсы.

Артурчик рассказал, что слышал во время работ на баштане, как парни спорили: я или Кирилл «сильнее». Большая часть студентов (со слов Прохорова) назвали сильнейшим меня. Но были и те, кто голосовал за Кира. Я заметил, что брата этот факт приободрил. Кирилл уже не считал наши утренние спарринги клоунадой. Он признал правоту моих слов о том, что «реклама — полезная штука». Я всё чаще замечал, как та или иная девица развлекала моего брата разговором (и кокетливо стреляла в него глазками).