Николай нахмурился — я заметил это даже в темноте.

— Это нечестно, — заявил он.

Я усмехнулся и сказал:

— Согласен с тобой, Коля. Открою тебе секрет: жизнь несправедливая штука. Так что привыкай к этому уже сейчас, Барсик.

Опёрся о плечо парня. Барсов изогнулся, будто молодая осина под напором урагана. Я почувствовал запах его одеколона — относительно свежий: Николай явно пользовался парфюмом и сегодня.

— Котова для тебя запретный плод, Коля, — сообщил я. — Но не тот, который сладок. А тот, который смертельно ядовитый.

Спросил:

— Ты меня понял, Николай?

Барсов кивнул.

— Чёрный, ты мог мне об этом просто сказать, — произнёс он. — Я понятливый. Да и не больно-то эта тощая Котова мне нужна.

Он повёл плечом.

Я взъерошил парню волосы на голове, будто погладил котёнка. Заметил, что Николай недовольно засопел. Но Барсов не возмутился моими действиями — он стойко стерпел их: проявил благоразумие.

— Рад, что ты меня услышал, Николай, — сказал я. — Ты молодец. Я не сомневался, что мы поймём друг друга.

Похлопал Барсова по плечу и произнёс:

— Но ты всё же запомни мой совет, Коля: не налегай на пиво — береги почки.

Я оставил Барсова около колодца, чтобы тот подышал свежим воздухом и полюбовался луной. Вернулся в дом. Не отреагировал на вопросительный взгляд Котовой — прошёл в «мужскую» часть барака без задержек. И будто окунулся в иную атмосферу: ароматы душистых степных трав сменились на растворённую в воздухе просторной комнаты смесь из запахов пыли, человеческого пота и табачного дыма. Я заметил лежавшего на моей койке Кирилла — не пошёл к нему, а замер неподалёку от входа (в трёх шагах от Инги Рауде, которая сидела рядом с Андреем Межуевым). Рассматривал столпившихся в комнате студентов: притихшие первокурсники внимательно слушали, как Артурчик снова исполнял уже поднадоевшую мне «Песню о друге» Владимира Высоцкого.

Прохоров сидел на кровати, покачивал босой ногой. Он терзал рукой струны, старательно добавлял в свой тонкий голос хрипы «под Высоцкого». В прошлый раз его концерты тоже нравились одногруппникам. Но только первые две недели, пока студентам не поднадоел репертуар. Я заметил, что справа от Артура замерла Наташа Торопова. Она не сводила глаз с лица Прохорова. Едва заметно улыбалась — горделиво, будто радовалась успехам Артурчика. Мой младший брат наблюдал за концертом приятеля. Он заметил меня и вопросительно вскинул брови. Я покачал головой — Кирилл печально вздохнул, но согласился с моим решением: кивнул. Тем временем Артур завершил песню — самодовольно усмехнулся в ответ на жидкие, но громкие аплодисменты первокурсников.

— Давай ещё, — прервала затянувшуюся паузу в концерте Торопова.

Артурчик подмигнул ей, провёл пальцем по струнам.

Он посмотрел на черноволосого доцента, что уже снял очки и тихо посапывал на своей койке в самом углу комнаты.