Вознеся глаза к небу, Саид-баба прошептал молитву и пригласил гостей следовать за ним.

Все трое шли молча, погруженные каждый в свои думы. Расспросы хакима пришлись не по душе Надиру. С тех пор как он помнит себя, еще никто не допрашивал их подобным образом.

По дороге встретился человек в поношенном европейском костюме, в белой чалме, с очками на носу. Борода этого пожилого мужчины, вопреки правилам шариата, сбрита, лицо украшали только коротко подстриженные усы. Встречный поздоровался первым.

— И вам мир, саиб! — вежливо поклонился ему Саид. — Это наш муаллим, — пояснил он удивленным пришельцам. — Очень почтенный человек.

— Что-то я не помню такого.

— Откуда же тебе помнить! Он приехал из Кабула, когда ты уже не жила в Лагмане.

— О, из Кабула!

— Не пугайся! Он не из тех кабульцев, что опасны для бедных. Наш учитель Наджиб-саиб очень добрый и отзывчивый человек. Он бесплатно пишет прошения беднякам, а если у кого случается несчастье — первым приходит на помощь.

— Да продлит аллах его жизнь на многие годы!

Саид вздохнул.

— Да… — заговорил он спустя минуту, — много воды утекло с тех пор, как мы жили добрыми соседями с твоим отцом… Ты помнишь это?

— Еще бы! Ведь вы были друзьями! И поссорились из-за того, что он выдал меня замуж за кочевника.

Садовник смутился и утвердительно кивнул головой.

— Да, да, было такое. Скажу честно, тогда я многого не понимал… — Помолчав с минуту, он добавил: — Впрочем, тогда не один я, весь Лагман не одобрял вашего брака: боялись, что этот буйноголовый кочевник обманет тебя.

В то далекое время никто не знал, что Биби полюбила Дин-Мухаммеда и тайком встречалась с ним. И если бы отец отверг этот брак, все равно она без его согласия убежала бы со своим Дином. Она верила в него и знала, что ее любимый способен на любой подвиг, лишь бы она стала его женой.

— Дин… Дин… Как он безумствовал тогда! — снова после долгого безмолвия начал вспоминать Саид-баба. — Ему ничего не жаль было отдать за тебя. Двадцать баранов, три золотые рупии, отрезы шелка… Отец получил все, что хотел… Впрочем, что стоит по сравнению со всем этим его душа! Кто бы мог подумать, что кочевник окажется порядочным, честным семьянином.

Биби слушала, а сама думала: «А ведь и ты, Саид, мало чем отличался от моего Дин-Мухаммеда. Оказавшись здесь, на чужбине, вдалеке от своей родины, ты взял себе в жены афганку, свил с ней гнездо и, наверное, по сей день оплакиваешь ее смерть, тоскуешь по ней…»

Садовник был послушным, исполнительным рабом своих господ. В 1919 году, накануне последней англо-афганской освободительной войны, мистер Кардон, опасаясь надвигающейся грозы, за бесценок продал свое хозяйство вместе со слугой Саидом молодому афганскому купцу Азиз-хану.

Купив живую Душу, новый хозяин привез Саида в Лагман и сразу же пустил в дело геркулесову силу Саида. С тех пор прошло более тридцати лет. Саид и по сей день живет в имении Азиз-хана и честно, преданно служит ему. В первые годы, когда хан только еще создавал свой сказочный сад, Саид копал водоемы, распахивал участок, проводил арыки для орошения, делал кирпичи — словом, все, что ему приказывал хозяин. Узнав силу и золотые руки Саида, Азиз-хан постарался удержать его в своем обширном хозяйстве. Для этого он женил его на сироте, служанке в его гареме. Так на всю жизнь Саид стал придатком хозяйства хана, садовником в его поместье.

Недаром говорят, что араб — сын терпения. У Саида оно было неиссякаемым. Он работал, не зная дня и ночи, сажал плодовые деревья, создавал новые сорта винограда, груш, яблок. И люди, глядя на плоды его труда, диву давались.