Бывшая личная комната, а заодно просторный рабочий кабинет Минору теперь был до верху наполнен кубометрами разлагающейся плоти, которая мягко копошилась, постоянно сливаясь и трансформируясь во что-то новое и еще более ужасное.

Частенько из плоти вырастали самые настоящие гниющие сталагмиты, тянущиеся, а иногда и достигающие потолка.

В таком случае они пускали белесые корешки, закрепляясь на самом верху.

Но все внимание невольно концентрировалось на бывшей хозяйке убежище. Почему бывшей?

Потому что не было похоже, что теперь она хозяйка хотя бы самой себе.

Растущие повсюду комки гниловатой плоти обильно покрывали ее тело толстым слоем с ног до головы, делая ее больше похожей на огромного разожравшегося червя.

Единственное, что осталось без каких-либо изменений, оказалась ее голова, но и здесь хаос внес изменения.

Так как ее плечи стали намного шире, то на них без труда поместилось по еще одной, точно такой же голове Минору.

Вот только в отличие от настоящей, которая выглядела невероятно изможденной, и хранила молчание, остальные две головы постоянно что-то говорили.

У левой головы, такое чувство, что на лице навсегда застыло выражение довольства и некоего благодушия.

С другой стороны, вторая голова радовала мир уродливой гримасой, застывшей между яростью и злобой.

— Хи-хи-хи, смотри, дорогая, как растет наше влияние. Как ширится благословение хаоса и увеличивается радость этих несчастных, проживших всю свою жизнь без нас. Пойми же наконец, мы несем им радость и счастье. К чему эта смертная, бессмысленная и жестокая жизнь, когда мы готовы дать чистое блаженство, как часть нашего вечного царства!

— Да что ты с ней разговариваешь, — харкнула вторая голова в лицо первой, но промахнулась от чего пролетевший мимо плевок начал разъедать противоположную стену.

Застывшие неподалеку Каэда и Кэтсуми кое-как заставили себя остаться на тех же местах. Попади плевок на метр правее, то он рисковал плавить уже их кожу!

— Хватит с ней миндальничать! Давай войдем в ее мозги и откроем перед ней ощущения десятков самых болезненных и мучительных болезней. Уверена, тогда она запоет уже по-другому!

— Ну что ты, что ты, сестра, — засуетилась первая голова. — Приказ был привести к пониманию нашего величия постепенно, а не столь… Грубыми способами. Для этого же в ней не должно быть ничего компрометирующего. Сама знаешь, великие этого мира очень подозрительны. Все должно пройти мягко, как стекающий по коже младенца гной…

— Кэтсуя! — отчаянно зашептала Каэда, огромными глазами глядя на паучиху. — Надо спасти сенсея. Вы же слышите, она еще борется. Она не сдалась!

— Я слышу, — сухо ответила кумо. — Поверь, я хочу помочь своей подруге не меньше тебя. Но подумай вот о чем. Даже если, предположим, мы ее как-то спасем, ты уверена, что она сможет идти? Мы ее, если что, не сможем унести через встревоженный лагерь хаоситов.

Повисла тяжелая пауза.

— Вы правы, Кэтсуми-сан, — наконец тихо пробормотала молодая ёкай, опустив взгляд. — Но я все равно попробую ее освободить. Шанс, что она сможет идти все еще есть. И мне его достаточно. Если вы отказываетесь, я приму ваше решение и подожду пока вы достаточно далеко уй…