— Откровенно бесполезное занятие для хоть чего-то смыслящих в этом мире людей, — презрительно сплюнул старик в собственном доме. — Любая тварь в этом мире стремится к тому, чтобы пожрать, поспать и потрахаться. И мы, люди, чтобы бы там эти монахи не думали, не исключение. И это абсолютно нормально. Вот только именно здесь и проявляется главный идиотизм большинства людей.

— Неужели? — Ордынцеву было и впрямь интересно, что скажет мастер печатей.

— Все дело в нашем страхе, — наставительно поднял палец мастер, но вновь вернулся к настройке массива печатей, прогоняя по ним дозированные порции праны. — Нам всегда кажется, что того, что мы заработали или добились мало, и все заработанное может внезапно кончиться, после чего по итогу мы останемся ни с чем. Это осознание и понуждает большинство людей жрать в себя все больше и больше, не видя той границы, когда они могут уже остановиться и начать наслаждаться достигнутым.

— Интересная теория, но если так подумать, то этой "границей" выступает и та же старость. Именно она заставляет людей уходить на покой.

— О да-а-а, — с чувством протянул Сатоши. — Когда ты чувствуешь, что тебе в копчик забили раскаленный гвоздь, а каждое утро превращается в сражение с болью, вот тогда ты и впрямь понимаешь, что время пришло.

— Но вас она, как мы видим, не коснулась. — провоцирующе отметил Ордынцев, заканчивая подсоединение конструкции к рунному контуру.

— Надеюсь ты доживешь до моих лет, чтобы осознать, что над старостью не стоит смеяться, — дробно захихикал Сатоши. — С другой стороны, если наши исследования закончатся успехом, то ты никогда не узнаешь об этой суке.

— Вас это огорчает?

— Если я сам буду бессмертен и вечно молод? Ха! Я не настолько мнителен.

Собирающийся еще что-то сказать мастер обеспокоенно начал перебирать целую связку висящих у него на шее скрученных в трубочку печатей.

— Чувствую кто-то вошел в город. Несколько очень сильных сущностей… Ёкаев. Точнее, тех, перерожденных. Уровень сил, — старик замялся, после чего раскрыл глаза чуть шире. — Очень высокий. Ты ждал гостей, Широ-кун?

— Если честно, нет, — Ордынцев задумался что-то прикидывая. — Ты можешь сказать, как они выглядят?

— Нет, они под техникой маскировки.

— А отправить какое-то сообщение?

— Хм-м-м, а вот это возможно. Я могу написать им пару слов и мой доверенный человек им их передаст. У тебя есть какие-то мысли?

— Записывай, Сатоши-сан.

*****

Ситуация была откровенно паршивой.

За все те дни, что они провели вместе, пока добирались до места пребывания Змея, Минору и Кэтсуя не обменялись и парой слов. Кумо презрительно игнорировала свою подругу, в то время как сама ламия находилась в сильной депрессии.

Последняя была настолько опустошительной, что Минору почти не реагировала на слова своей ученицы, которая всеми силами пыталась ту вернуть.