— А… – Дора смущенно улыбнулась. – Так весна. Подшерсток лезет клочьями, шерсти на десять носков хватит.

Андромеда подошла ближе, зверь под кроватью подался назад и чихнул.

— В следующий раз хоть пыль выгреби из‑под кровати, прежде чем туда мужа запихивать, – вздохнула Андромеда. – Вылезай уже. Как дети, честное слово…

Пару дней спустя она вязала свитер для Тедди, вернее, следила, чтоб заколдованные спицы не перепутали узор. Руки, натертые снадобьем из лондонской аптеки, согрелись, но все равно болели. Дора приткнулась cбоку, понаблюдала за спицами, потом вдруг сорвалась куда‑то (Рем, не глядя, придержал едва не сбитую кочергу), вернулась с полотняным мешком и мягко хлопнула им об колени матери.

— Мам, а можно из этого как‑то вязать?

Андромеда пощупала уже знакомую серо–желтую шерсть, пожала плечами. Можно, в принципе, только зачем? Дора приняла ее молчание за согласие.

— Ты мне шапочку свяжи какую‑нибудь. – И добавила почти виновато: – Голова на дождь болит…

Андромеда без особой охоты взялась за дело, но не хотелось обижать дочь, поэтому она нашла подходящие нитки для основы, вытащила пухлую книжку со всякими хозяйственными заклинаниями, и вскоре из мешка потянулась пушистая нить, которую Андромеда принялась сматывать вручную – что‑то все‑таки напутала в заклинании. На втором клубке она поняла, что пальцы не болят нисколько.

В восторге от своего открытия, она связала шапочку Доре, перчатки себе и маленькие носочки Тедди, который повадился сопливить в ту сырую промозглую весну. Начала было вязать жилетку Рему, но вовремя опомнилась и, убавив петель, довязала ее для Минервы Макгонагалл.

С Минервой они сошлись, когда Андромеда осталась одна с внуком. Еле живые дочь и зять были тогда еще в Мунго, и Орден – чувствуя, видимо, особую ответственность перед крестником Мальчика–Который–Выжил – окружил их с Тедди особенной заботой. Чуть более обязательной и навязчивой заботой, чем хотелось бы, а вот Минерва заботилась искренне. Строгая дама оказалась неожиданно простой, чуточку ворчливой и совсем не такой чопорной и сухой, как запомнилась когда‑то юной Энди Блэк.

В первые встречи Андромеда не знала, как держаться. Бывший преподаватель все‑таки, хоть и тридцать пять лет прошло, а с другой стороны, она сама уже бабушка. Но очень скоро от скованности не осталось и следа – Минерва привязалась к Тедди. И он платил ей взаимностью: бесстрашно залезал на колени и перекрашивал шевелюру в цвета директорской шотландки. Он вообще был невыносимо обаятельным ребенком, его баловали не только обе бабушки (а именно так он относился к Минерве), но и крестный, и его друзья, и даже мама, по ухваткам больше похожая на старшую сестру. Только отца он слушал беспрекословно, хотя Рем вроде бы ничего особенного и не делал.

Андромеда честно пыталась не разбаловать внука окончательно, поэтому даже не стала заходить к «Умникам Уизли», сразу завернула в «Сладкое королевство» и пообещала себе купить всего понемножку. Но обещание пришлось нарушить: она вовремя вспомнила о Хогвартском пикнике, куда их наверняка опять пригласят всей семьей.

— Эван, как дела?

Эван выругался коротко, но смачно.

Чарли подобрал кусок толстой веревки, завязанной узлом.

— Это чего за хрень?

— Это королевский узел, – хмуро ответил Эван. – К моим неисчислимым достоинствам и умениям вот–вот добавится еще одно: виртуозно вязать узлы.

— Флорика предлагала вязать кофточки.

— А Стоянка – вышивать петитом.

— Что, серьезно? – изумился Чарли.