– Да, Кулак. Думаю, мы их уже сильно достали, и война становится горячей. Когда вернется капитан, мы, верно, узнаем подробности.

«Да. Капитан Сорт. Но ее с Клювом нет уже почти неделю».

– Десять.

– Ожидайте большего, Кулак! – воскликнул Фом. – У меня был обзор хороший, но неполный. Заметил шесть к северу, четыре к югу – мы, считай, в самой середке. До того места полночи брести. Самые дальние дымы почти на горизонте – значит, мы правильно идем. Дымы говорят только, где прошли большие стычки. Всех засад не видно. Что-то не так, Кулак?

– Поднимайте взводы, – приказал Кенеб и отвернулся. «О да, там идут бои. Но счет уж очень неравный». Его морпехи немногочисленны; им не удается найти союзников, на которых был весь расчет. Верно, морантских припасов взяли много… но чем больше прибывает эдурских и летерийских магов, тем сильнее начинает сказываться численный перевес врага. Взводы соединены по двое, и все равно каждый человек на счету. Потери недопустимы: четверо, пятеро погибших – и порог неэффективности будет перейден. Потребуется сойтись, перетасовать выживших. Тонкая линия авангарда еще более истончится. Потеряв наступательный импульс и живую силу, морская пехота начнет слабеть задолго до приближения к имперской столице.

Разумеется, план наступления включает не только тайное продвижение морпехов Кенеба. Есть и другие элементы. Регулярная пехота Адъюнкта и Блистига, которую в нужный момент выведет в поле ужасный, но опытный капитан Добряк. Хундрилы клана Горячих Слез, Напасть – хотя они в настоящее время далеко. Поистине сложное вторжение.

«Наша задача – сеять смятение, перерезать снабжение столицы где только возможно. Мы должны выводить противника из равновесия, чтобы он сомневался, гадал, отвечал на атаки, а не действовал самостоятельно. Смертельный удар совершит кто-то другой. Нужно постоянно напоминать себе об этом. Не предпринимай лишних действий! Что важно – сохранить жизни моряков. Хотя тактика Адъюнкта не оставляет нам шансов на это. Кажется, я начал понимать, что чувствовали Сжигатели Мостов, когда их бросали из одного кошмара в другой, без перерыва.

Особенно в конце. Крепь, Даруджистан, так называемый Черный Коралл.

Хотя не совсем так. Адъюнкт не желает истребить нас. Это было быбезумием – а она может быть холодной, жестокой сукой, но она не безумна. По крайней мере, признаков безумия не выказывает».

Кенеб мысленно выругал себя. Стратегия может показаться отчаянной, но она основана на здравых принципах. Фактически на традиционных принципах Келланведа. Это он придавал большое значение морской пехоте; он возвысил саперов, когда морантские припасы произвели революцию в военном искусстве Империи. «Фактически это старый, первоначальный способ использовать морскую пехоту – но отсутствие линий снабжения, пусть сколь угодно трудных и растянутых, заставляет нас действовать без колебаний, без возможности отступления. Он сожгла корабли, и ни одного кворла поблизости не видно. В такой ситуации сам Император содрогнулся бы».

Или нет. Келланвед знал значение игр, понимал, что весь ход войны может измениться от одного неожиданного смелого деяния, «нарушения протокола», заставляющего врага попятиться и, в конце концов, полностью уступить.

Такие деяния делают человека военным гением. Келланвед, Дассем Альтор, Шер’арх Кореланец, принц Казз Д’аворе с его Багряной Гвардией, Каладан Бруд. Колтейн. Даджек.

Принадлежит ли Адъюнкт Тавора к столь уважаемой компании? Пока что она себя не показала. «Благие боги, Кенеб! Прекрати так думать. Ты становишься вторым Блистигом, а одного Блистига нам более чем достаточно».

Нужно сосредоточиться на насущных заботах. Он с моряками ввергнут в военную компанию, в рисковую игру. Пусть другие заботятся о своих делах. Нужно надеяться, что они сделают все как нужно, что в должный миг они окажутся там, где должны быть по диспозиции. О да, они окажутся там – и будут ожидать от Кенеба того же. Появления с ударной силой морской пехоты.

«Части головоломки, о да. Пусть решения принимает кто-то другой. Рок, боги, Тавора из дома Паран, адъюнкт непонятно кого. Так, черт подери, верните мне веру. Снова. Верните веру. В то, что она не безумна. Что она военный гений, что она способна сравняться с горсткой великих имен малазанской истории».

Вера. Не в бога, не в рок, но в смертную сослуживицу. В ту, чье лицо хорошо ему знакомо. На этом лице появляется так мало выражений – только горе или гнев. Она наделена стальной волей, способной выполнить то… то, что она задумала. Вот еще бы знать, что же она задумала…

Возможно, такого рода война подходит морской пехоте. Вот только самому Кенебу она не подходит. Ни как командиру, ни как кулаку. Трудно удержаться и не впасть в отчаяние. Он даже не связан во своей армией – периодическое бормотание взводных колдунов не в счет.

«Мне станет лучше, когда вернется Фаредан Сорт.

Если вернется».

– Кулак.