Фотограф открыл сразу же. Я хотел поздороваться, но он заткнул мне рот ладонью. Он закрыл дверь перед носом, но уже через минуту выскочил на крыльцо, держа в руках лист бумаги с вырезанным в середине квадратом. Приложил к лицу так, чтобы квадрат попал на глаз, посмотрел через него на меня и сказал: «Клац».

— Клац? — спросил я.

— Ты в дыму очень эпично смотришься, я тебя сфотографировал.

— Как это? Через лист бумаги?

— Это для кадрирования, никак не могу научиться кадрировать только глазами.

— Такую фотографию не напечатать.

— Не все фотографии должны быть напечатаны. Главное, зафиксировать момент в сознании, а пространство увековечит такой снимок в себе. Что может быть надежнее? — Фотограф вошел в избу. — Заходи, коли пришел.

— Я уезжаю, — сказал я.

— Никто не уезжает из Холмгорода.

— Знаю. Но поеду.

— А я причем?

— Мне нужны доказательства.

— Какие? — Фотограф поставил на печку закопченный чайник.

— Любые. Есть фотографии? Только не вечные — для пространства, а материальные — для людей.

Фотограф достал из-под стола коробку, поставил на стол, долго рылся в ней и, наконец, достал оттуда фотографию.

— Держи, — он протянул снимок мне.

На фото мы со Сторожем сидим около его избы на кладбище. Сторож с бас-гитарой в руках. Я сижу, подперев подбородок руками.

— Как? Как ты это сделал? Тебя же там не было! — удивился я.

— Я же фотограф, меня не должно быть заметно. Иначе как поймать момент?

— Да, наверное. Есть еще?