— Это будет неблагоразумно. И, насколько я понимаю, Черный Антонио и не чует, что мы следуем за ним. Едва ли может что-нибудь случиться, прежде чем мы очутимся в окрестностях Пармы. Приходится, однако, предположить, что Антонио обойдет со своими людьми караван Рамона прежде, чем напасть на него.

— Несомненно, — сказал Фьельд, удивляясь прозорливости проводника. Поскольку я осведомлен, обстоятельства должны сложиться так, что Антонио выступит в качестве рыцаря, как только два его наемника отправят на тот свет Рамона и индейскую девушку. В виду этого жизнь донны Инесы не находится в прямой опасности.

Взор проводника потемнел.

— Я мирный человек, — сказал он, — и неприлично мне выражать подобные мысли Но если Антонио осмелится…

Проводник не докончил своей мысли. Он с силой пришпорил своего мула и быстрой рысью поехал вперед. Экспедиция вступила на плоскогорье, с которого раскрывался широкий вид на огромный лес внизу. Здесь капеллан-проводник соскочил со своего животного.

— Мы, должно быть, отсюда заметим Черного Антонио и его свиту, сказал он и указал на широко расстилавшийся перед ним простор, где далеко впереди виднелся дымок небольшого города.

Фьельд взялся за бинокль.

— Вы можете видеть, как дорога поворачивает широким изгибом на противоположную сторону плоскогорья… по ней проходят неминуемо все, кто едут в Парму.

— Какой-то отряд выезжает из леса, — сказал Фьельд спустя некоторое время.

— Это, должно быть, дон Антонио.

Фьельд отложил бинокль.

— Нет, — сказал он, — я не думаю. Хотя там тоже три человека, но один из них женщина.

Проводник бросился к своему мулу.

— Нам необходимо поторопиться, — воскликнул он. — Дон Антонио едет прямо по его следам. Как видите, это — экспедиция донны Инесы. Женщина индейская девушка Конча. Сама донна Инеса всегда ездит верхом в мужском костюме.

Теперь маленькие мулы показали, на что годились их ноги, — они буквально скатывались с крутых утесов. Ни разу не случилось им оступиться, а их длинные уши насторожились от усердия. Они словно знали, в чем дело. Таким образом прошло около получаса. Путники добрались до лесной прогалины, где они недавно увидели экспедицию Рамона. На одном из поворотов дороги проводник внезапно остановил свою лошадь и с испугом указал Фьельду и негру на противоположную сторону горы.

Перед ними предстало необыкновенное зрелище. Один из мулов был сброшен на отвесные скалы. Падая, он перепрыгивал с уступа на уступ, словно резиновый мяч, и наконец исчез в пропасти, где глухо рокочущая река, без сомнения, увлекла его своими волнами. А тотчас вслед за ним показалось тело человека, которое совершало те же самые страшные прыжки, но, по воле случая, повисло на одном на острых уступов скалы.

— Это, вероятно, Рамон, — прошептал с ужасом проводник. — Мы опоздали.

Он хотел что-то прибавить, быть может, приличествующую его сану молитву, но когда он обернулся к своим спутникам, те куда-то исчезли.

Тогда он снова вскочил на своего мула, но в тот миг, когда он опустился на седло, в лесу послышался крик.

Исступленный и душераздирающий крик женщины.