И вот произошло то, чего не запомнят летописи Королевского Географического Института в Лондоне и от чего пришел бы в ужас каждый благонамеренный англичанин: лондонский уличный оборванец, мелкий карманный воришка не обратил никакого внимания на вопрос почетного президента ученейшего собрания Англии и своего короля, но, словно загипнотизированный, подвинулся медленно на несколько шагов вперед и, став у самого кресла Бонзельса, подняв палец вверх, вдруг произнес твердым и уверенным голосом:

— Это не надпись, это план пещеры Кон-и-Гут.

В зале воцарилось мертвое молчание. Первым его нарушил Бонзельс.

— Сэр! — произнес он, обращаясь к Гарриману, вставая с своего места, — поздравляю в вашем лице нового

миллионера. Ясно, что вы получите премию профессора Свендсена. Не прав ли я был, ваше величество, когда говорил, что тайна рокандского камня будет раскрыта на улице! Как ваша фамилия? Вы говорите Гарриман? М-р Гарриман, вам остается только сесть на мое место!

И, вытянувшись во весь свой огромный рост, Бонзельс величественно сделал Гарриману пригласительный жест рукой.