Впрочем, ей никто не ответил – внимание окружающих было направлено только на Валентину и Никиту. Даже Зверев так увлёкся происходящим, что не заметил, как всё-таки сунул в рот не раскуренную сигару и даже немного пожевал её.

– А когда вы стали жить самостоятельно, вы также были добры и веселы? – продолжал Никита. – Вспомните тот момент, когда вы в первый раз почувствовали беспокойство, которое мешает вам в вашем настоящем возрасте, – приказал он. – Когда это случилось?

Она нахмурилась.

– Три года назад.

– С каким событием это было связано?

– С приходом к врачу.

– К какому врачу? Вы помните его имя? Назовите.

Зверев уронил сигару на пол, но почему-то не стал поднимать, а развернулся и направился к двери. Но не успел дойти, как имя прозвучало вслух:

– К Звереву Дмитрию Никифоровичу.

Все уставились на него.

– Куда-то собрались? Сеанс ещё не окончен, – отметил Мадаев, пронзительно глядя на него.

– Хотел отдать Анастасии пару распоряжений, – ответил тот спокойно.

– Придётся подождать… – вежливо, но строго сказал Костя. Дмитрий ещё, было, засомневался в его словах, но тот недвусмысленно кивнул сотрудникам, стоящим у стены, и те сразу подошли и встали у двери. Звереву пришлось вернуться обратно к столу, где он немного грузно уселся в кресло.

– Вы пришли к нему на приём? – невозмутимо продолжал Никита, нисколько не отвлекаясь на происходящее вокруг.

– Да.

– Это был первый сеанс у этого врача?

– Нет, третий.

– И что произошло, отчего у вас возникло беспокойство?

Голос Валентины задрожал от обиды и страха.

– Он проник в мою голову.