Валентина пришла в себя, но только от гипноза – широко раскрыв глаза, она со страхом оглядывалась, пытаясь в окружении найти точку опоры, которую, казалось, она навсегда потеряла.

– Что?.. Что это сейчас было?.. Это я?.. У меня в голове фразы о том, что это я убила… убила Ивана и что Катю – тоже я убила… Разве это может быть?.. Я не могла… Я ведь не могла?! Как же это?.. Почему это выпало мне, почему я?..

– Успокойтесь, придите в себя! – кинулся к ней Зверев. Он схватил её руку, чтобы прощупать пульс, но Валентина отодвинулась и впилась в него странно-болезненным взглядом:

– Что со мной? Почему я ничего не помню? Почему в голове эти фразы? Что они такое говорят?..

– Это ваши воспоминания, которые Дмитрию Никифоровичу удалось с помощью гипноза вам и всем нам показать, – поторопилась деловито произнести Света, желая принять активное участие хотя бы в последнем действии запутанного расследования. – Итак, сейчас, когда вы всё уже рассказали, скажите ещё раз: вы признаёте себя виновной в гибели Екатерины Зосимовой два года назад и Ивана Бердникова от недавнего двадцать третьего числа?

– Я… я… – растерявшись, Валентина озиралась с неимоверным ужасом, пытаясь найти поддержку. И, увидев знакомые глаза, вновь остановилась на одном лице.

– Валентина Осиповна, вы признаёте себя виновной? – услышала она мягкий голос: Дмитрий смотрел пронзительно, но взгляд его не был обвиняющим. Он был спокойным, бесстрастным, ему хотелось верить. – Вы признаёте себя?..

– Да, признаю… – медленно произнесла она. Губы её дрожали.

И Света, всей кожей ощущая себя главным следователем, добавила:

– Валентина Иванова, вы обвиняетесь в умышленном убийстве Ивана Бердникова и Екатерины Зосимовой.