Ее нашел Элайджа. Он вылетел из комнаты Блайт, охваченный паникой, когда Сигна рассказала о пожаре. Вместе с Уориком они бросились в библиотеку, собирая слуг для борьбы с огнем.

Сигна не знала, посылали ли за ним или он сам прибежал на помощь, но несколько мгновений спустя перед ней возник Сайлес.

– Что произошло? – спросил он, положив руку ей на плечо, и повел подальше от суматохи в ее покои.

Первое время она не могла ответить. Хотя большая часть библиотеки еще оставалась целой, перед глазами Сигны стоял Таддеус, наблюдавший, как сгорает смысл его жизни. Столько книг пропало просто так. Но все же лучше было потерять книги, чем лишиться жизней. Что случилось бы, не поднимись она вовремя наверх и не заметь огонь? Собирался ли поджигатель спалить весь Торн-Гров? Она даже не могла думать об этом.

– Я думаю, – начала она сквозь стучащие зубы, – кто-то пытается послать нам предупреждение.

Сайлес крепче сжал ее плечо.

– Вы выглядите так, словно сейчас упадете в обморок, – сказал он, когда они подошли к двери комнаты. – Я найду кого-нибудь, кто позаботится о вас, но сейчас мне нужно идти и помочь с огнем. А пока пообещайте, что постараетесь отдохнуть.

– Обещаю, – просто ответила она. Сейчас она вряд ли способна на что-то, кроме отдыха. Сайлес задержался еще на мгновение, прежде чем убежать. Сигна наблюдала, как он исчезает в направлении пожара, прежде чем открыла двери и вползла внутрь. Каждый шаг через порог давался с трудом.

К счастью, вскоре появилась Элейн с чайником чая и полным подносом булочек. Она придвинула мягкое кресло ближе к камину и помогла Сигне сесть, но долго не могла разжечь огонь. На кухне пропало огниво, и пришлось обыскивать подсобку для прислуги в поисках нового. Хотя сейчас Сигне меньше всего хотелось видеть огонь, но только он мог прогнать из тела пронизывающий холод.

Она просидела в кресле до заката, стараясь не вспоминать, как позволила духу завладеть своим телом. Повезло, что Ангел смерти прибыл вовремя, но ее раздражало, что она не смогла справиться без его помощи.

Элейн вернулась позже, чтобы помочь принять ванну, и Сигна почувствовала, что снова становится сама собой. Разум прояснился, и в голове созрел новый план: она научится постоять за себя, и неважно, сколько ночей ей придется тренироваться с Ангелом смерти и учиться управлять силами. Все будет не зря, если умения помогут ей не поддаться воле духа снова.

Поэтому позже ночью она сидела в кровати уже в сорочке и с мокрыми волосами, открыв окно и впуская в комнату свежий воздух. Ветерок колыхал балдахин над кроватью, а холод просачивался под простыни, и Сигна глубже укуталась в одеяло. Сейчас этот холод казался приятным. Резким, неистовым и настоящим.

Бабушка всегда поучала, что нельзя оставлять окно открытым, если волосы еще не высохли, но Сигна никогда не слушалась. Она наслаждалась тем, как последний осенний ветерок обдувает кожу, и искала спокойствия в его прохладных объятиях и запахе влажной земли. Это дарило чувство единения с миром. Словно она была человеком.

Но вдруг она осознала, что все это наводит на мысли об Ангеле смерти. Она не чувствовала его присутствия с момента происшествия в библиотеке, и любопытство усиливалось час за часом. Он дал задание научиться говорить с ним мысленно. Наконец, пришло время попытаться.

Я рада, что ты появился там. Не знаю, что случилось бы, не приди ты вовремя.

Когда в ответ последовала тишина, Сигна придвинулась к середине кровати и поджала ноги. Что случилось с Таддеусом? Она не понимала, работает ли это; никто не выдал ей инструкции, как стать жнецом. Она закрыла глаза и использовала прохладу ночи, чтобы представить Ангела смерти перед собой. Вообразить, что холод вызвало его прикосновение к коже. Ты узнал от него еще что-нибудь?

Внутреннее чутье подсказало, что он здесь и слушает ее.

Он любил книги. Это моя вина, что они уничтожены.

Наконец последовал ответ, и по телу побежали мурашки – она правда это сделала. Успокойся, Пташка. Ты виновата в пожаре ровно столько же, сколько я в людских смертях. Ты поступила правильно – твоя кузина все еще жива благодаря твоим стараниям. Помни об этом.

Сигна закусила губу. Хотя разумом она понимала, что в его словах может быть доля правды, поверить в них было невозможно.