После Второй мировой войны такая политика продолжалась еще более активно технологически. США, как наследник Британской империи, динамично и еще более агрессивно продолжали поддерживать любые противоречия и силы, противостоящие СССР. Все националисты, бывшие для СССР коллаборационистами, притом любых национальностей, населявших СССР, получили финансирование и грантовые программы как в США, так и в странах, на которые Госдеп США оказывал влияние и контроль. Украинские националисты-коллаборационисты из СС «Галичина», националистических движений (активно воевавших между собой, а на «чужыни» примеренных, вроде людей Боровца-Бандеры-Мельника), различных примазывавшихся по личным мотивам к антисовку – почти со всех США слепили «диаспору» вокруг канадско-американской границы. Сначала в побежденной Германии, а потом, когда туда дотянулись руки КГБ (например, убийство С. Бандеры), основной центр перенесли на американский материк.
После развала Совка, естественно, эта диаспора с уже сформированной в единое идеологией ненависти к прошлому, изгнавшему ее, и со стремлением к власти хлынула в Украину, распространяя эту идеологию среди населения. В результате чего получилась современная Украина, в которой историю кардинально «исправляют», вычеркивая целые пласты, и переписывают на новую, которая часто никак не вписывается в ортодоксальную всемирную историю. Но политика нынешнего морского гегемона, по сути, та же самая по отношению к этим территориям, что и сто, и даже двести лет назад. Кто желает, может поинтересоваться противостоянием Британии и России в «Большой игре» за Среднюю Азию, Иран, Афганистан, дипломатическими играми вокруг постнаполеоновского Венского конгресса 1815 г., Стамбула и российско-турецких войн, Крымской войны в XIX веке – везде британская политика и дипломатия. Британцы как в 1920-х поддерживали Польшу Пилсудского с его идеей реставрации Речи Посполитой «Междуморьем» как противовеса России и Германии, так и сегодня делают всё для сближения Польши, Прибалтики и Белоруссии с целью создания из них конфедеративной Речи Посполитой. Главное для морских держав не допустить сближения Германии и России, поэтому против этого формируются прежде всего идеологические разности, которые должны превалировать над экономическими. Экономическая маржа, соответственно, будет для них пользой, а крохи с этого стола передают в виде грантов, кредитов и прочего, вследствие которых произрастает противостояние. «Разделяй и властвуй» со всеми исходящими отсюда выгодами.
Может быть, покажется, что я слишком придирчиво и сгущаю краски вокруг Великобритании и США, но это не так. Главное, что следует подчеркнуть, – исключительная и четкая их прагматичность, которая исходит из геополитики, из их географического места. Это вынужденность прежде всего геополитическая. В большой политике нет чувственности, а все речи и пламенные лозунги суть игры с электоратом, толпой, призываемой к сплочению и поддержке определенных лидеров. Когда рисуют политиков кровожадными, смешно. Они лишь прагматичны, и чем далее от реальности находятся их идеи, которые их же удерживают у власти, тем более прагматичными или кровожадными (как кому нравится) им надо быть. Если человеку не нравится коммунизм и он понимает его утопию в тот период времени, его нельзя перевоспитать и переубедить. Можно лишь только уничтожить, потому как он реальный скрытый или явный враг для коммуниста. Тот же коммунизм, провозглашая для своего продвижения диктатуру класса пролетариата, рабочих и крестьян, ставит пусть узкую, но очень жизнеспособную и хитрую прослойку буржуазии и их обслуживающего «персонала» в ранг врагов. Нацизм идет еще дальше, превознося одну свою национальность над другими, так делая всех остальных врагами – явными или скрытыми, но врагами. Соответственно, прагматичность таких идеологий, дальше отходящих от реальности, будет казаться более кровожадной, потому как у них изначально врагов больше. Либерализм вуалирует врагов естественным отбором, где побеждает наиприспособленнейший, но в то же время не предоставляет решения проблемы бедных и пролетариата и рассматривает его с точки зрения «сами виноваты в своем положении». А метод развития либерализма – эволюционный, постепенный. Социализм богатых стран основывается на сочувствии к бедным, подкрепленным страхом перед их восстанием-революцией: «лучше накормить, чем они придут и возьмут сами». Но такой «социализм» присущ только высокоразвитым странам и с временным отдалением от эпохи СССР страхи забываются, а проблемы с этим перекосом нарастают. Где грань между кровожадностью и прагматичностью? Ее нет. Потому как любая из существующих в современности политическая парадигма и идеология являются далеко не совершенными. Да и сама идеологическая парадигма человечества меняется примерно раз в тысячелетие во временной зависимости от общего накопления массами населения интеллектуальных ценностных составляющих. Как, например, христианство сменило и поглотило политеизм, а сейчас назревает смена христианства. На этот процесс – становления, развития, распространения, окостенения, поглощения и выделения основных идей, увядания – у христианства ушло 2000 лет. Поэтому правильней говорить о прагматичности. Ведь неизвестно, где погибло больше людей: в колониальных войнах, захватах и тихих отжимах ресурсов, незаметных вымираниях бедных слоев населения или в сталинских лагерях, или нацистских душегубках. Где вымерло больше людей: в голодоморе коллективизации и сгоне крестьян с земли (1932–1933 гг.), как в английском огораживании (с XV в.), или тихом вымирании славян постсовка? В одном случае виновные четко известны, мало того, понятны их цели, мотивы и ответственность в истории, а во втором? Кто виноват в вымирании 20 млн славян пост-совка после 1991 года? Да спросите в 2018–2019 гг. в Украине у первого встречного – он даже не знает, что это произошло. Подумает, уехали. Депопуляция – это максимум, что скажет «интеллектуал», пребывая в самообмане. Везде кровь и смерть – оборотная сторона прагматичности, умноженная на ее отдаленность от реальности. А по прагматичности Великобритания за последние пятьсот лет морской парадигмы занимает первое место, потому как идет наиболее близко к человеческой сущности: побеждает наиприспособленнейший.
Стоит поучиться у Великобритании прагматичности во внешней политике. В то же время совершенно не нужно делать из Великобритании и США, морских держав демонов и выстраивать какие-либо теории заговоров и мистификации. Во многом их положение и доминирование объясняется геополитическим положением. Морские державы до сегодня – это центры пересечения коммуникаций, поэтому они во многом передовые. Информация и образование, наука и технологии концентрируются и требуют финансов, которые появляются на марже прибыльности от коммуникаций. Морские державы ценят этот фактор и окучивают его на протяжении пятьсот лет, в то время когда сухопутные ударяются то в одну идеологию, то в противоположную. И главное, забывают о своем геополитическом положении и его выгодах.
4. Великобритания, США и Европа
В конце XX – начале XXI века, казалось, мир настолько глобализирован и объединен под власть морского гегемона, что североатлантическое союзничество является нерушимой аксиомой. Признаюсь, в 2016 г. я считал Brexit Великобритании наигранной многоходовкой для демонстрации единения ЕС и США. Сам выход Великобритании из ЕС в тот момент казался сюрреализмом по аналогии провозглашения «суверенитета России» от СССР в 1990 году. Но география оказалась важнее.
Дело в том, что с момента «ошибки Бжезинского» – распада Советского Союза, с 1991 года либеральная демократия в мире перестала иметь врага, коим ранее был СССР. Поэтому многие факторы, которые ранее объединяли мир политически, стали отступать на второй план перед прежде всего экономическими, а экономические всегда и в первую очередь диктуются географией. Можно также сказать, что либеральная демократия как эволюционная идеология с 1991 по 2007 год совершенно никак не закреплял-а и не развивала свои «завоевания», кроме как пожирала экономические плоды. Хотя в результате победы в Холодной войне получила триллионные прибыли. И эти прибыли не были направлены на развитие образования в других странах, – их успешно «прогуляли». Мексика как была Мексикой сразу за забором США, так и осталась: низкий уровень образования, наркокартели, убийства и насилие. Ничего не изменилось. О каком распространении «либеральной демократии и ценностей» в мире могут говорить США, когда Мексика с ее проблемами вот – за забором? Потребительское отношение гегемона к остальным странам, не говоря уже о «проигравших», ставит под сомнение смысл его лидерства, ценностей и всего прочего. Ипотечный пузырь в США 2007 года привел к мировому финансовому кризису и дал понять элитам всего остального мира, что гегемона интересует прежде всего он сам, как и тысячу лет до этого других аналогичных «гегемонов». Поэтому с 1991 по 2007 г. возможно наблюдать в истории триумф победителей в Холодной войне[9], а с 2007-го и по сегодня в мире происходит постепенное сворачивание либеральной демократии, так как страха перед какой-либо другой идеологией нет, противопоставления нет и его очень тяжело придумать, хотя и пытаются. В связи с фактической идеологической идентичностью и равноценностью идеологий государств в мире на первый план выходит экономика, что значительно усиливает первичные геополитические факторы. Значение фактора места, которое ранее ослаблялось политической идеологией, значительно возрастает. Финансовый кризис 2008 года, начавшийся с ипотечного пузыря в США в 2007 году, ярко показал второстепенность континентальных стран Западной Европы в мировой иерархии после гегемонии морских держав. Элиты Германии и Франции задумались о своем геополитическом положении, а ценности либеральной демократии начали отходить на второй план, за экономику. Соответственно, если союзные США континентальные элиты Западной Европы оказались на втором плане спасаемых экономик, что можно говорить о странах, проигравших Холодную войну? Мюнхенская речь В. Путина 2007 года лишь констатировала потребительское отношение гегемонии США к остальным странам мира в условиях однополярности. В правлении Б. Обамы с 2009 по 2017 г. США пытались вернуть свой статус-кво, но какими методами? Исключительно политическими: поиском противопоставления либеральной демократии, поиском нового страха, опасности, врага, распространением контролируемых «бархатных» революций. А в мировой экономике четко прослеживался фактор иерархии близости к США как к морскому гегемону и его первичности в получаемой и распределяемой им прибыли и ресурсов. Кто добровольно хочет отдавать львиную долю своего, наблюдая за тем, как тот, которому ее отдаешь, просто всё проедает, роскошествуя? Мало того, когда в политике и идеологии декларируется одно, а ресурсы распределяются не в соответствии с заявляемой идеологией, это вызывает не просто сомнения, а сопротивление. В СССР провозглашался доминантой пролетариат, а лучше жил партаппарат ЦК КПСС, что и привело к развалу при ослаблении диктатуры. В США заявляют о либеральных свободах и ценностях, а прибыли и ресурсы распределяются прежде всего в самих США и близких державах спутниках, морских оплотах, остальным перепадают крохи со стола гегемона. 99 % населения не обратило внимание на то, что британскому Brexit предшествовали сложнейшие и проваленные переговоры между ЕС и США о трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (ТТИП 2013–2016 гг.). Переговоры провалились, потому как стороны не договорились об углублении экономических связей и снятии множества торговых и инвестиционных преград. Тогдашняя треть мировой торговли и две трети мирового ВВП остались в рамках выгод мирового гегемона, исходящего еще из условий Холодной войны и распространения «демократии». Из континентальной сухопутной черепахи Европы не удалось сделать морскую, ведь стоимость искусственных жабр-имплантатов с остальными модификациями заказчик оплатить отказался (шутка). Обычному человеку тяжело понять, не вникая в специфику экономической географии, стоимость этой разницы, но это сотни миллиардов долларов. Разность таможенных пошлин, дотирования сельского хозяйства, разности применения интеллектуального права и правил происхождения товаров, доступа к рынкам сбыта, логистические коммуникации и много прочего – это миллиарды долларов, которые кто-то должен был бы оплатить. Провал переговоров ТТИП 2013–2016 гг. между ЕС и США – яркий показатель разности между морскими и сухопутными державами в распределении ресурсов. США как главнейшая морская держава стремилась сохранить плацдарм Западной Европы своего мирового влияния на Евразию, предлагая прежде всего безопасность и фактически второе место после себя. Но стоимость и, главное, адекватность распределения этой стоимости морским гегемоном ЕС поставил под сомнение. Особенно после взгляда на экономический кризис 2008 года, в результате которого только общий объем списаний банков за 2007 год и первое полугодие 2008 года составил 390 млрд долларов, причем половина этой суммы пришлась на банки Европы, не говоря уже о падении рынков, которые в Европе пострадали еще более, чем в США. При этом США со своим ипотечным пузырем стали первопричиной кризиса. Еще раз обратим внимание на то, что всё это не значит, что США и Великобритания плохие или «враги», а значит лишь одно: они другие, но только лишь потому, что их экономики и поведение исходят из того, что это морские державы. География, прежде всего, диктует их поведение, строение их причинно-следственных связей. И эта разность должна учитываться сухопутными государствами в формировании своих интересов. Поэтому после провала переговоров по ТТИП в 2016 г. Великобритания как морская держава, экономика и безопасность которой более зависит от США, чем от Европы, вынуждена была вернуться в четкий морской вектор США и отделиться от ЕС. По сути, в 2016 г. перед Великобританией встал вопрос, оставаться на задворках ЕС (континентальной Европы) или форпостом морских держав мира. Поэтому сторонники Brexit ходили с лозунгом «вернуть себе контроль». Британский Brexit лишь подтвердил статус Великобритании как морской державы. Даже при ослабевании и подходу к перемене доминирования мировой парадигмы с морской на сухопутную. Конечно, США и Великобритания будут оказывать огромное влияние на ЕС исходя из общности политической идеологии либеральной демократии и исторических факторов, существующих систем безопасности. Но с каждым годом все более проясняется тот факт, что континентальная Европа геополитически является частью Евразии со всеми исходящими, а содержание ее как плацдарма морских держав для влияния на Евразию слишком дорого и возможно лишь политически, играя на ее страхах безопасности.
5. Разделяющие факторы в геополитике
Учитывая вышесказанное, мы приходим к пониманию, что география в огромной степени влияет на историю и, в принципе, на формирование очагов цивилизации, государств, их экономики, политики и дальнейшего развития. Всё взаимосвязано. И всё базируется на геополитике. Исходя из этого факта, от того, какую политику проводят лидеры в конкретном месте, зависят благополучие, уровень жизни, значение государств на карте мира. Если политики отталкиваются от геополитических предрасположенностей, учитывают их, государства крепнут и развиваются. Если политики идут вразрез с предрасположенностями географии, первично не акцентируют внимание на этом, не используют данности географии, государства приходят в упадок и умирают. Это факт, а игнорирование его, зашоренность приводят к иллюзии, самообману, деградации и забвению. Построение политических конструкций, отрицающих то, что солнце всходит на востоке, никогда не позволит построить жизнеспособную структуру, потому как всё остальное станет зыбким и будет проваливаться на ложных фактах. География – это основа геополитики, а геополитика – первичный фактор политики. Лишь на базисе геополитики формируется непосредственно сама политика как идеология возможного успеха той или иной территории.
Не будем слишком вдаваться в политическую идеологию, философию, так как это вызовет множество спорных моментов. Определить правдивость, четкость тех или иных комбинаций идеологии как фактов может лишь история, и то спустя значительное время. Есть масса философских взглядов, часто противоречивых, часто очень схожих в целом, но различных в мелочах. Это вопросы философии и политологии. Можем лишь акцентировать внимание на общих вопросах, которые вызывают политическое противостояние в географии, а соответственно, в человеческой цивилизации. На этих факторах всегда играют политики, потому как они строят «свои» общности вокруг себя на разностях: группы формируются по принципу общности в одном, противопоставляя себя другому. Задумаемся, что сегодня прежде всего разделяет цивилизацию на различные человеческие общности. Прежде всего, это факторы биологии. Кстати, часть из них также диктуется географией. Но в первую очередь разделение гендерное.
5.1. Гендерные различия
Первичным различием в обществе человека является различие по половому признаку. Это биология. Женщина и мужчина. Это первичное различие, которое исходит из глубин миллиарда лет биологии органики. Можно еще глубже копать в физику и философию, упираясь в аксиомное противоречие. Но для этого сегодня слишком мало знаний. Во всяком случае, у меня. Поэтому просто констатируем факт того, что человеческое общество первично разделено по признаку пола на мужчину и женщину. Со всеми исходящими отсюда факторами, которые бурлят множеством вариантов оценок прежде всего потому, что не существует одного четкого эталона мужчины и женщины. Так как это не просто разделение на мужчину и женщину, но сами мужчины и женщины тоже разные. И эти разности определяются огромным количеством факторов, вплоть до того, что не всегда кажущийся мужчина – мужчина, равно как и женщина. С биологической точки зрения полов на всё влияют генетический набор и гормональный фон, а также еще некоторые малоизученные факторы. Задумайтесь: «кажущийся» мужчина в вариациях как минимум – количество генов, возведенное в степень количества гормонов. Последние исследования (2018 г.) показали в геноме человека 20–25 тыс. активных генов, а количество известных гормонов около 250, что также малоизученно. Возведите 25 тыс. в 250-ю степень – и вы получите воображаемое количество вариантов современного мужчины или женщины. Миллиарды вариантов того, каким может быть человек. Исходя из этого формируются его биологические поведенческие структуры, которые также подвержены психологическому влиянию множества географических, психологических, семейных и сотен прочих факторов. Люди разные, но в основе лежат биология, психология и прочее. С точки зрения научного метода эта тема лишь сегодня чуть-чуть приоткрывает завесу тайны многообразия и в мизерной степени начинает пониматься человечеством и как-то систематизироваться. До появления генетики, эндокринологии и многих наук в XIX–XX вв. общество делилось на мужчин и женщин только лишь согласно его чувственному восприятию, со всеми исходящими отсюда табуированиями, комплексами и ограничениями. И самое главное, что сегодня нет универсального эталона мужчины и женщины. Всё это иллюзия с точки зрения науки, которая противостоит исторической традиции. Наука лишь в далеком будущем сформирует достаточные знания о том, кого можно назвать согласно научному методу мужчиной или женщиной, а может, вообще поменяет подход и объектом будет просто человек, склонный к тому или иному поведенческому состоянию. Это научный факт. Поэтому, когда вы дружески похлопываете товарища по плечу и говорите ему: «Настоящий мужчина!», помните: с точки зрения современной науки это неизученная иллюзия (шутка).
До XX века, да и сегодня ввиду низкой образованности и недостаточного научного понимания гендерного различия это самое различие воспринимается с точки зрения исторической традиции. Есть член – значит мужчина, есть влагалище – значит барышня. Всё остальное отметалось как пагубное извращение. Конечно же, это далеко неправильно, наука подобное опровергает, но современное общество даже сегодня находится под подавляющим влиянием гендерных стереотипов, выработанных исторической традицией. Задача моего опуса не поломать стереотипы или уйти в спор о гендерных различиях, равенствах, свободах, страхах и прочем, о чем сегодня ломаются копья политиков, а только констатировать факт их наличия. Прежде всего, факт того, что в сегодняшнем обществе в подавляющем количестве гендерные различия воспринимаются исходя из стереотипов сложившийся исторической традиции. И на этом строятся политические конструкции и общности.
По моему мнению, в современном мире проблема гендерных различий, трансгендерности, LGBT и прочего – очень условная иллюзия. Вся эта «Проблема» умножается на ноль и разбивается высоким уровнем образования и наличием критического мышления у индивида. В действительности сама «проблема» является исключительно политической фикцией. Просто есть люди, часто политики или близкие к ней (назовем их «господа»), которые играют на этой проблеме в различнейших ракурсах и приобретают на этом определенные выгоды и политический капитал. Игра более образованных с критическим мышлением с менее образованными с комплексными стереотипами и страхами. Господа из правящих элит беспокоятся об одном: кто будет в дальнейшем приносить им прибавочную стоимость, и не более. Причем в экономиках, ориентированных на высокие технологии и услуги, там, где не нужны непосредственно рабочие руки, господа будут беспокоиться о расширении прав различных групп и меньшинств, потому как, защищая их, они формируют вокруг себя активную политическую общность под лозунгами «свободы и равенства». В экономиках, где задействовано больше рабочих рук, чем «роботов», где всё еще необходим физический труд, господа будут «переживать» о традиционных ценностях классической семьи, ведь им будут необходимы недалекие люди-роботы.
Очень грубо и примитивно можно сказать еще так: никто не может отрицать того, что биологически, в физическом плане, мужчина сильнее, чем женщина, поэтому в экономиках, в которых задействован больше мужской физический труд, провластные политики будут отстаивать патриархат. В экономиках, где физический труд отступает на второе место, политически власти будут склонять в свою общность тех, кто поможет им контролировать освободившуюся физическую рабочую силу, пропагандируя «свободу» полов и «равенство и защиту» исторически сложившихся в понимании человека сексуальных «меньшинств». Всё это происходит лишь потому, что в любом месте цивилизации, где складываются группы и общности, появляется политика: люди, которые не без выгоды для себя отстаивают «права» этих общностей.
Но образование и критическое мышление дают понять одно: политика во многом не связана с реальностью вопроса. Женщина, как индивид с более чувственным восприятием, дополняет логическое восприятие мужчины и наоборот. Ввиду чисто биологических особенностей женщины: генетической накопитель-но информационной, сохранной функции организма («митохондриальная Ева», «хранение» информации в яйцеклетке), материнства и проч. они более интуитивны и чувственны. Мужчины, как поисковики информации, обеспечивающие ее «поставление» в женщину для хранения в дальнейших поколениях, более логичны и агрессивны, более нуждались в физической силе (в борьбе за самок и поиск новой информации). И на всё это накладываются генетика и эндокринология, размывая складывающиеся во времени исторические стереотипы мужчины и женщины. В 1950-х годах с развитием эндокринологии пытались «исправлять» геев и лесбиянок «щадящим» гормональным путем (например, как А. Тьюринга в Великобритании), но интенсивная гормональная терапия со временем меняет весь спектр гормонов и не всегда соотносится с генетическими предрасположенностями организма, что часто приводит просто к его разрушению. Вопрос недостаточно изучен наукой, а при отсутствии четкого биологического эталона мужчины и женщины, знаний о полных взаимосвязях гормонов и генетических предрасположенностях и с моральной стороны «насилия» в принципе является преступлением.
Примечательно то, как в геополитике используются гендерные различия. Гендерная политика в условиях доминирования морской парадигмы возведена в ранг исключительного достоинства «передовых» морских держав. По сути, «равенство» мужчины и женщины приватизировано морскими державами и пропагандируется во многом исключительно как их заслуга. Но это ложь. Особенно данное «равенство» распропагандировано в современной Украине, да и во всех странах постсоветского пространства. Слушая современную, окружающую меня молодежь, не перестаешь удивляться иллюзии и мощи пропаганды, которая во многом всё перевернула с ног на голову. Приведем без редактуры отрывок из моей книги о СССР, посвященный женщинам, а позже вернусь непосредственно к геополитике, потому как невозможно выстраивать более или менее реалистичные геополитические выводы, базируясь на иллюзиях, созданных 30-летней пропагандой. Мало того, становление реальной гендерной политики проходило в XX веке в период Холодной войны и периода противостояния СССР и США. Поэтому для того, чтобы понять использование гендерной пропаганды в политических целях на базисе геополитики, надо обратиться именно к этому периоду. Итак, женщины и Совок.
5.2. Лирическое отступление о советских женщинах
В сегодняшнем обществе распропагандировано мнение, что женщины в Совке были угнетаемы, загнаны, лишены моды, чувств и всего проч. Всё это ложь, особенно когда с умным видом подчеркивают положение женщин крылатой фразой, выдернутой из контекста телемоста «Ленинград – Бостон» в рамках расширения связей между народами в 1986 г.: «В СССР секса нет!» Следующей фразой был дальнейший стеб: «Секс у нас есть, у нас нет рекламы». Но вторую фразу пропагандисты не упоминают и вообще забыли, что разговор шел об использовании сексуальности в повседневной рекламе.
Всё перевернули с ног на голову и представили Совок как страну полного ханжества и оков для «несчастных» женщин. Это ложь, особенно если вспомнить ежегодное получение женщинами прав в странах мира. Только под влиянием революций 1917 г. в Российской империи с образованием и существованием Советского Союза у женщин массово в мире начало появляться избирательное право, равное мужскому. Сегодня об этом совершенно забыли.