Вскоре мы наткнулись на тела первых жертв.

Пока их товарищи, оставшиеся на борту галеона, отбивали атаку «Галки», тем, кто отправился с Торресом, пришлось отбивать нападение туземцев. У Обсерватории появились новые стражи. С места столкновения доносились отчаянные крики. Солдаты в задних рядах безуспешно пытались испугать туземцев:

– Эта земля находится под защитой короля Филиппа. Прикажите своим людям отступить, иначе будете перебиты!

Но перебитыми оказались как раз люди Торреса. Мы с Энн притаились совсем рядом и видели ошеломленные, непонимающие лица. Они пялились на громаду Обсерватории, тупо и настороженно всматривались в высокую траву. Они погибали, так и не успев ничего понять.

У входа в Обсерваторию тоже валялись трупы, но дверь была открыта. Значит, кому-то удалось проникнуть внутрь. По жесту Энн я понял, что она останется у входа и дальше я пойду один. Итак, я снова оказался в этом странном священном месте, больше похожем на громадный храм, чем на обсерваторию.

Войдя, я вспомнил, как Робертс убил своих матросов, не дав им войти внутрь и потерять рассудок от увиденного. Как ни жестоко это выглядело, но он был прав. Пройдя несколько шагов, я был вынужден посторониться. Мне навстречу неслись перепуганные испанские солдаты. Они выкрикивали что-то бессвязное, а их глаза были пустыми, напрочь лишенными света жизни. Казалось, это бегут мертвецы.

На меня солдаты не обратили ни малейшего внимания, и я не стал их трогать. Пусть стражи Обсерватории разбираются с этим испуганным стадом. Я двинулся дальше – к широкому мосту, где мне встретилось еще несколько ошалелых вояк. Я торопился поскорее добраться до главного зала с пьедесталом.

Я был где-то на полпути, когда Обсерватория загудела. Тот же мозгодробительный звук, который я слышал в прошлый раз. Я побежал, натыкаясь на очередных солдат. Те неслись к выходу, но я сомневался, что они живыми выберутся наружу. Едва я добрался до главного зала, стены Обсерватории задрожали. Они трескались, и из трещин сыпались камни. А жуткий звук не смолкал.

У пьедестала стоял Торрес. Стремясь перекричать весь этот ад звуков, он обращался то к солдатам, которых в зале почти уже не было, то пытался «договориться» с камнями, чтобы те перестали падать.

– Обыщите все пространство! Найдите способ прекратить это безумие! – заткнув себе уши, кричал губернатор.

Потом он обернулся и увидел меня.

– Вот он! Убейте его! – вопил Великий магистр, указывая на меня пальцем.

Вместе со словами из его рта вылетали брызги слюны. Меня удивили глаза Торреса. Никогда бы не поверил, что этот человек способен поддаться панике.

– Убейте его!

Двое солдат, еще находившиеся в зале, возможно, были смелыми ребятами, но явно не горели желанием меня атаковать. Стены зала снова вздрогнули, словно желая избавиться от всех нас. Тем временем я быстро избавился от солдат. В зале остались только мы с Торресом.

Великий магистр тамплиеров озирался по сторонам, глядя то на тела солдат, то на меня. Паники в глазах как не бывало. Я вновь увидел прежнего Торреса. Ни горечи поражения, ни страха, ни даже печали. Он знал о своей неминуемой смерти, но сейчас его лицо выражало только фанатичную страсть. Он все-таки нашел Обсерваторию.

– Эдвард, а мы ведь могли бы действовать сообща, – воззвал он, простирая ко мне руки. – Мы могли бы стяжать власть для себя и поставить на колени все эти жалкие империи.

Он качал головой, словно я – его блудный сын, доставивший ему немало огорчений.

«Нет, приятель. Я перестал быть блудным сыном».

– Эдвард, в тебе столько нераскрытых возможностей, – продолжал Торрес. – Есть столько дел, которые ты бы мог осуществить. Я мог бы показать тебе так много интересного. Открыть тайны мироздания, которые ты даже и представить себе не можешь.