— Тем лучше. В таком случае вы не будете отрицать, что человек — это, по сути, энергетическая субстанция.

— Не буду.

— Тогда как бы вы ответили на такой вопрос: куда исчезает энергия человека в момент его смерти?

«Богатырь» снова хмыкнул, сцепил руки на животе и забарабанил по нему большими пальцами.

— Ну, и куда же она исчезает? — скривил губы он.

— Да в том-то и дело, что никуда, — тоном университетского лектора ответствовал отец Агафоний. — Иначе бы это противоречило признанному всеми закону. Покидая угасшее тело, энергия просто переходит в другое квантово-временное измерение, и продолжает существовать уже в нём. Что такое энергия человека? Это его сознание, его душа. После физической смерти тела она становится частью ноосферы и обитает в ней в соответствии с законами и иерархией иного, невидимого нам мира. Да-да, в этом мире есть свои законы. В нём есть и свои сильные, и свои слабые. В нём есть и свои угнетатели, и свои угнетаемые. В нём есть и своё добро, и своё зло. Ведь иной мир является отражением нашего мира. Пусть искривлённым, пусть деформированным, но всё же отражением.

— Нестыковочка! — крякнул хозяин «бистро». — Человеку для поддержания своего физического существования необходимо черпать жизненные ресурсы: что-то есть и что-то пить. А за счёт чего поддерживает своё существование эта ваша душа в так называемом потустороннем мире? Или она, как вечная батарея, не требует подзарядки?

— Отвечаю. Человеческий организм окружает сложная, многомерная структура с огромным количеством информационных единиц. Она и осуществляет подзарядку почившей души.

«Богатырь» картинно захлопал глазами.

— Не понял.

Отец Агафоний озабоченно кашлянул.

— Как бы вам это лучше объяснить? Давайте оттолкнёмся от понятия «сознание». Сознание — это не материя. Это функция мозга. Но мозг не является генератором сознания. Он всего лишь его коммуникатор, его проводник. Когда мозг перестаёт функционировать, сознание не затухает. Оно продолжает существовать вне мозга…

Докончить свои доводы священнику не удалось. Пространство сотряс грубый окрик.

— Слушай, папаша, прекращай, а! Люди сюда отдыхать пришли, а не выслушивать всякий бред!

Недовольство исходило от пребывавшего под лёгким хмельком невысокого, коротко стриженного крепыша, поглощавшего пиво в компании двух размалёванных девиц. Его инициатива встретила широкую поддержку. Со всех сторон стали раздаваться возгласы:

— Да, и в самом деле, хватит… Уже уши вянут… Мало ему церкви, он ещё тут решил проповедовать… Не кафе, а дурдом… Психушки на него нет… Бармен, сделай погромче музыку!..

Хозяин «бистро» спасовал. Явно обрадовавшись возможности красиво завершить инициированную им же самим беседу, он вскочил со стула и виновато развёл руками.

— Ничего не поделаешь, воля клиента — закон. Договорим в другой раз.

«Богатырь» направился к барной стойке, а святой отец, тяжело вздохнув, засобирался домой. Он поднялся, взял свою газету, пожелал нам с Натальей хорошего вечера, вышел из-под навеса и скрылся за ближайшим поворотом.

Я сочувственно посмотрел ему вслед. Мне стало его жаль. Всё, что он говорил, представлялось мне разумным и интересным. Но место для подобных тем было явно не подходящее.