- Но, Сергеич, это же кража детей! Это же работорговля, как же так? - пробормотал командир патруля.
- Гена, это твои дети? - вкрадчиво спросил он у него, а потом громче уже у всех. - Может, это дети кого-нибудь из вас?
- Но ведь они же с нашей станции, они Андрея дети, нельзя же вот так? - стали протестовать в толпе.
- Вы думаете мне их не жалко? Жалко конечно. Но Андрей погиб, мир его праху, их мать тоже, кто их будет кормить и одевать? Я ведь честно пытался их пристроить, но никто из вас не захотел их брать, - он оглядел людей и те опускали головы под его взглядом. Он удовлетворенно хмыкнул и уже более примирительным тоном продолжил: - Кто знает, может там им будет лучше? Здесь они очень скоро умерли бы от голода и холода. Да, Митя пытается подрабатывать, но на троих этого мало. Он стал воровать, и вы все про это знаете. Так что для нас они - обуза, и, кстати... Они ушли со станции и формально не являются ее жителями. Все вы знаете, какие сложные настали времена - пропитания не хватает, вещи дорожают. Нам срочно нужны ресурсы, без них станция вымрет, а Коршун заплатил за каждого ребенка по два рожка.
Люди зашептались. Им, конечно, было совестно потакать работорговле, еще более совестно отдавать в рабство детей. Но с другой стороны шесть рожков за трех оборванцев, которые не протянут более полугода - очень заманчивый куш.
- Ааааа, так значит у нас тут торговля? - решил вмешаться я. - Тогда я тоже хочу поучаствовать.
- Что? - не понял начстанции, все без исключения взгляды были теперь направленны на меня.
- Я хочу купить детей! - сказал я громко. - И вашу совесть, - добавил я уже себе под нос.
- Сделка состоялась, - возмутился Коршун, - да и нет у него ничего, мешок-то его мы проверили.
- Подожди Коршун, - сказал, ставший вдруг рассудительным Сергеич, - ведь патроны ты мне еще не передал, а значит сделка еще не состоялась. Я хочу услышать его слово.
- Ах, ты-ж сволочь, я тебе это припомню, - прошипел ему Коршун.
- Ну нет, я в своем праве, нужно было пульки отсыпать сразу, а сейчас - извини.
- Посмотрим еще, - ответил тот.
- Так, что там у тебя за предложение? - спросил меня начстанции.
- Даю по цинку за каждого, - выпалил я, очень надеясь, что Коршуна не заклинило, и он не пойдет на принцип. Сумма-то огромная, за нее пол станции скупить можно.
В толпе снова зашептались. Сергеич часто-часто хлопал глазами, глаза же Коршуна распахнулись и стали похожи на блюдца. Довольный произведенным эффектом я, не обращая внимания на оружие, сел поудобнее и облокотился на ящик.
- Да откуда у него столько патронов, - вновь начал наступать Коршун.
- Развяжите меня и отправьте со мной сопровождение, я доведу их до своего схрона и там расплачусь.
После долгого раздумья начстанции кивнул своим людям, и те, несмотря на вопли Коршуна и караванщиков, развязали меня. Младшие, как только смогли двигаться, облепили Митю, а тот, нахмурившись, обводил всех тяжелым взглядом. Я встал, разминая руки и ноги подошел к детям и присел перед ними.
- Ну, здравствуй, Дмитрий Андреевич! - сказал я протягивая ему руку.