1 глава

Я сидел на своем излюбленном месте неподалеку от потухших часов тоннеля, ведущего в центр. Несмотря на то, что на станции было довольно много народа, вокруг меня образовался клочок пустого пространства. Еще бы! Мало кто хотел находиться рядом с колдуном, чернокнижником и, возможно даже с людоедом. Меня ничуть не смущало такое отношение людей; мало того, я сам старался поддерживать то мнение, что обо мне сложилось. Одеждой мне служил просторный черный балахон с капюшоном, скрывающим лицо. На шее висели разнообразные четки и ожерелья из мелких костей, клыков и когтей всевозможных тварей как Города, так и подземелья, на поясе из кожи какого-то чешуйчатого гада, висели различные кошели и мешочки. Руки обтягивали перчатки с нашлепками в виде серебряных черепов на костяшках. Всю эту мишуру я довольно долго собирал для создания нынешнего образа. Завершала картину седая бородка, кустистые седые брови из-под которых глядели зеленые глаза. Что ж, теперь меня никто не доставал, все сторонились, и даже самые смелые из жителей станции, прознав, что я колдун практикующий черную магию, так и вовсе постарались скрыться с моих глаз. Конечно, охрана во главе с начальниками станции предпочли бы не пускать меня сюда, но они не могли без веских оснований это сделать, да и побаивались переходить дорогу Черному колдуну.

Уже несколько месяцев я бродил по Метро, подрабатывал на станциях различными «приворотами-отворотами» и «сглазами-порчами» до которых всегда охочи люди: озверевшие от тесноты, нестерпимых условий существования и страха перед завтрашним днем. Желая получить чуть больше чем имели, они жгуче завидовали всем, у кого жизнь была хоть немногим лучше. Те, кто посильнее, добивались своего силой; поумнее - хитростью; ну а те, у кого не было ни того ни другого, обращались к таким как я. Я снабжал их разными «волшебными» порошками и снадобьями и давал такие сложные инструкции по применению, что в случае неудачи легко мог вывернуться и повесить прокол на заказчика. Да, я обманывал их! А как же иначе? Они желали плохого своим соседям и, значит, должны за это поплатиться. Я бродил по метро и вот добрался до Нагатинской, не скажу, что мне здесь нравилось. За долгие годы она обветшала, ее жители растащили, сломали и загадили все до чего смогли дотянуться. Жили здесь простые люди, главной целью которых было собственное существование. Они объединялись для решения общих проблем: защиты от монстров, разведения грибов и свиней, ремонта водопровода и вентиляции, но тут же ссорились из-за лишней миски похлебки. И в этом не было ничего удивительного, так жило большинство периферийных станций и чем дальше от кольца - тем хуже. Я даже бывал на станциях где бытовал каннибализм и жертвоприношения.

Но на этот раз похоже скитаниям моим пришёл конец, я нашел то, что искал! Вот уже третий день я присматривался и подыскивал возможность осуществить свое задание. Весточка в Анклав уже была отправлена, мне оставалось только ждать и искать удачного момента. Но сегодня что-то пошло не так. Все эти три дня я наблюдал за одним мальчишкой. «Утром» он появлялся из тоннеля, рядом с которым я сидел, и отправлялся искать работу. Он чистил нужники, убирал мусор, таскал тяжести и выполнял различные мелкие поручения, и так до конца дня. Лишь за несколько минут до отключения света он исчезал в тоннеле с рюкзаком, заполненным всем тем, что он смог купить или украсть за этот день.

Я навел справки. Два года назад на этой станции жил сталкер Андрей Дерягин. Он одним из первых стал подниматься на поверхность, и лишь благодаря ему, станция выжила и смогла нормально устроиться. В Метро он попал со своей девушкой Катей, на ней же он и женился. Вскоре, один за другим, у них родились трое детишек. И вроде жизнь наладилась, и всего им хватало: и еды, и воды, и одежды, жили в достатке и почете, но пришла беда, на станцию напали проникнувшие в тоннели монстры. Андрей, как капитан охраны, первым бросился на осажденный блокпост и, заменив молоденького стажера у пулемета, не выпускал его из рук до тех пор, пока атака не была отбита. Так его и нашли: под грудой мерзких тварей, с многочисленными ранениями, часть из которых, увы, были не совместимы с жизнью.

Тогда настали черные времена для семьи Андрея. Сначала Катя с детьми вроде бы ни в чем не нуждалась - благодарные люди поддерживали их, но чувство благодарности, без постоянной подпитки как-то само собой иссякает. И вот уже Катя, всегда находившаяся под опекой мужа, пошла к начальнику станции искать работу. Ничего особо не умевшая, кроме как обхаживать мужа и детей, она смогла выполнять только простые работы. Стирка, штопка, глажка, - вот и все, что смогли предложить обессилевшей от горя женщине. Зарплаты на четверых не хватало, и через месяц она понесла на рынок первую вещь. Так через год они остались даже без палатки и теплых одеял, не говоря уже про прежние предметы роскоши. Потерявшая опору женщина, с тремя детьми на руках, без крова и тепла, не выдержала, и после непродолжительной болезни умерла. С тех пор дети остались одни. Сначала их пытались пристроить в различные семьи, но никто не готов был делиться едой и водой с чужими детьми. Тогда, в один прекрасный день, Митя, старший из них, собрал все оставшиеся пожитки, взял за руки брата и сестру, и ушел в тоннель. Охрана то ли не заметила их, то ли сделала вид, что не заметила, - ведь лишние рты всем в тягость. Но через пару дней мальчик опять вышел на блокпост, один. На вопросы не отвечал, отмалчивался; сказал лишь, что брат и сестра целы, живут они в каком-то убежище, а он пришел искать работу и теперь сам будет добывать пропитание. Он приходил утром, работал как мог, а вечером уходил во мрак тоннеля. Так продолжалось вплоть до сегодняшнего дня.

Утром на станцию прибыл караван челноков. Их начальник пошел шептаться с руководством станции, а остальные разложили свой товар на рельсах и принялись бойко торговать. Я походил между ними, взглянул на товар, и ничего не присмотрев, ушел на свое место и продолжил наблюдение.

- Где же ты ходишь? - прошептал я, думая о мальчике.