– Не может быть?! – воскликнула Мари, вставая с крутящего стула у фортепиано.
– Очень даже может быть. Мы теперь со всеми долгами расплатиться сможем.
– Ну, хоть что-то хорошее есть в ентой службе, – проворчала Акулина.
– И с госпожой Вислоушкиной? – спросила Мари, радостно улыбаясь.
– И с молочником, и с булочником, и с модисткой, – сказала-пропела Анхен, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Это справедливая награда, Анна Николаевна. Я бы Вас тоже наградила денежной выплатой, но, к сожалению, не в силах. Пришла сказать Вам спасибо, – подошла к ней госпожа Колбинская, протягивая руку.
– За что? – спросила Анхен.
– За то, что помогли найти настоящего убийцу. Мари мне рассказала, как Вы хлопотали, чтобы меня отпустили, как следствию помогли.
– Не стоит благодарности, Ольга Никифоровна. Пустое. Я просто исполняла долг. И кто я такая? Кто? Просто полицейский художник.
– Не умаляйте своего вклада в это дело. Я видела, как Вы работаете. Я, конечно, осталась в итоге ни с чем, но хоть на каторгу не попала, и на том спасибо.
– Степану всё досталось? – спросила Анхен.
– Ему. И деньги, и дача, и коллекция китайских ваз. Завещание. Что поделаешь? Сидит этот большеголовый грубиян нынче в Хитряево и опыты химические проводит. Как бы не спалил там всё. Впрочем, что же я теперь волнуюсь, раз не моё добро, – спохватилась она.
– А что же господин Кожелюбов? – осмелилась спросить художница.
Госпожа Колбинская сверкнула в Анхен недобрым взглядом и промолчала. Отошла опять к окну, уставилась на тёмную улицу.
– Его изгнали из гимназии. Из семьи, я слышала, он тоже ушёл. Служит нынче учителем в богатой купеческой семье в каком-то захолустье, – ответила за подругу Мари. – Давайте пить чай. С блинами. И ты, Акулина, садись с нами сегодня.
– Наконец-то. А то остыло всё уже, – сказала служанка как всегда ворчливо.
– Давайте. Но это не поминки. Уразумела? – спросила Анхен.
Мари ничего не ответила села за стол и потянулась к розетке с вишнёвым вареньем. Ольга и Анхен тоже расселись. Акулина махнула рукой и, раскачиваясь как гусыня, пошла на кухню. Не дело ей с барышнями вечерять. Удумали чего.
– А ещё мы завтра пойдём в салон светописи художника Карелина, закажем фотокарточку и маменьке её отправим в монастырь.
– Правда?! – обрадовалась Мари.