Глава 22

22

Образцов держался уверенно, как говорили в старину — гоголем. Егор пожалел, что свидетелем их неофициальной очной ставки нельзя пригласить Элеонору. Она, гордящаяся проницательностью, могла бы потренироваться, отличая правду от лжи.

Майор сидел спиной к окну, Егор ближе к выходу. Офицер, подрабатывавший водителем «Волги» при задержании на Московской, 17, теперь расположился у противоположной стены с блокнотом в руках.

Перед началом беседы Ростислав Львович включил магнитозапись.

— Николай Николаевич, расскажите, что вам известно о гражданине Евстигнееве и об инциденте с сотрудником КГБ Волобуевым.

— Егор мне знаком, — не стал отрицать Образцов. Его голос журчал плавно, в русле покровительственного тона. — Волобуев о нём докладывал. Крайне неудачный выбор Мулявина, товарищи. Нахальный молодой человек, провокатор. Нечистый на руку. С первых же гастролей приторговывал пластинками «Песняров» с фальшивыми автографами. Но что он будет покушаться на убийство, наш сотрудник не рассчитывал.

— Вы отрицаете, что Евстигнеев — ваш агент «Вундеркинд»?

— Конечно! Не понимаю, как эта чушь могла всплыть в его воспалённом воображении. Возможно, парня нужно лечить, а не судить. Психиатрическая медицина у нас хорошая.

— Понятно. Вы отрицаете, что в здании УКГБ по Черниговской области Евстигнеев воспроизвёл вам запись, в которой явственно слышны угрозы Волобуева в его адрес?

— Он крутил какие-то дурацкие песенки, убеждая, что Волобуев предложил внести в репертуар «Песняров» неудачную песню. Но, согласитесь, это же не основание выбрасывать сотрудника КГБ из окна.

— Николай Николаевич, ещё раз повторяю вопрос: Евстигнеев воспроизводил запись какого-либо разговора?

— При мне — нет.

— Передавал вам какие-то кассеты с записью?

— Зачем? Конечно — нет.