— Завтра узнаешь. Да ладно, можно и сегодня. Сотрудник Белгосфилармонии, помощник художественного руководителя ансамбля «Песняры».

— Иди ты… Поздравляю. Поправишь материальное положение.

— Так полставки всего, — понизил голос Аркадий при виде приближающейся навстречу пары офицеров. — Ставка восемьдесят, полставки — сорок.

— И десять рублей с каждого концерта в Минске или на гастролях, если ты ездил с нами. Гастроли — это минимум сорок концертов, четыреста рублей.

Аркадий, отпиравший дверь своего кабинета, замер с ключами в двери.

— Брешешь?

— Сам увидишь. Нет, ну ты можешь сдавать излишки в кассу КГБ. Позволь угадать: ты будешь первый, начиная с орлят Дзержинского, кто решился на подобное. Предупреждаю, работа нервная, вредная.

— Чем?

— После каждого концерта бабы гроздьями виснут. Такие, что у тебя встанет, даже если с детства импотент. А низзя.

— Справлюсь. Пока что Сазонов велел быть тебе родной матерью.

Они зашли, наконец, в кабинет Аркадия. Снимая куртку, Егор увидел под оргстеклом, накрывшим столешницу рабочего стола оперативника, маленькую цветную фотку, на ней — Аркадий, улыбающаяся женщина и пара детишек трёх-пяти лет.

— Родной матерью? Грудью кормить?

— Провести с тобой вечер и ближайшую ночь. До очных ставок с «пятаком». Головачёв наверняка узнает, что ты отпущен. Значит, дело раскручивается не по их тупому сценарию с непризнанием существования агента «Вундеркинд». Что им с отчаяния в башку стукнет, никто не предскажет. Перекусим, отвезу тебя в спортзал, потом заберу. Домой к тебе не нужно.

— Нужно рядом, в соседний дом. К моей девушке. У неё спрятана запасная кассета. Могу там и переночевать. Хочешь, спрошу, есть ли на примете сговорчивая некрасивая подружка для тебя?

— Почему некрасивая? Ладно, к девушке заедем. На пять минут. А потом переночуем на конспиративной квартире.

После тренировки Егор заскочил к Элеоноре без предупреждения. Открыв дверь, она удивлённо приподняла бровь.

— Внезапно. Проверяешь, не привожу ли я мужиков?

— Да, родная. Заодно и проверил. Но мне нужно забрать пакет, оставленный у тебя в шкафу.

— Сразу убегаешь?

— К сожалению. Внизу ждёт машина. Конечно, четверть часа водитель подождал бы, но вот так, по-кроличьи, это не для нас с тобой. Давай завтра, не торопясь.