— По поводу остального я урегулировал. Сдаёшь мне. Даже Аркадию — ни слова. С письменным рапортом об источнике. Я визирую рапорт и сам сдаю в кассу.

— Можно — не здесь? Не хочу встречаться с Волобуевым из «пятака». Он видел меня в «Песнярах», мы уже поговорили на повышенных.

— Случайный человек в организации. Он больше похож на пехотного прапорщика, чем на нашего сотрудника. В «Песнярах» получается что-то узнать?

— Не знаю пока. Все выявленные шалости — мелкие, исключительно из компетенции ОБХСС. Мне нужно раскрыть убийство, совершённое в январе в Горьком и успешно похеренное как несчастный случай. Тогда похвастаюсь, что получилось. С вашего разрешения, о подробностях умолчу. У вас же не принято, чтобы лишняя информация перетекала из отдела в отдел?

— До дисциплинированного сотрудника тебе далеко, но постепенно начинаешь вникать, — одобрил Сазонов. — Теперь вопрос неслужебный. Дом на посёлке брать будешь? Они с шести тысяч снизили до пять пятьсот.

Если бы не машина… Егор чувствовал — он с Элеонорой продавит Кабушкину, чтоб та достала заветную открытку, и не по самой дорогой цене. Но одна только официальная цена — восемь тысяч, шестнадцать гастролей типа прежних российских. На дом, машину и ремонт дома не хватит, даже если использовать самые грязные деньги от грузин и Бекетова.

— Возьму и за шесть, но в рассрочку. Буду отдавать всё, получаемое с «Вераса». Месяцев за девять-десять рассчитаюсь полностью.

— Могут не согласиться.

— Подпишем договор, что право собственности переходит ко мне только при уплате последней суммы, и лишь тогда имею право переоформить дом на себя. Шесть тысяч реальных — всё же не пять пятьсот желанных негарантированных.

— Получишь ответ до конца недели. Ну что… Иди празднуй!

Прикинув по времени, что рискует вернуться на Калиновского до возвращения Насти и нарваться на тухлые разборки с Вацлавовной, Егор отправился в Первомайский. Первым делом зашёл в розыск.

— Лёха, привет! Пойдёшь на концерт «Песняров» в четверг во Дворец спорта? Есть пригласительный на двоих.

— Привет… — он растерянно глянул на посетительницу, что-то ожесточённо шкрябавшую на листе бумаги, очевидно — заявление, куда менее интересное, чем перспектива похода на «Песняров». — Откуда такое счастье?

— Не догадываешься? Я — песняр. Правда, играю всего две композиции.

Лёха и Вася дружно загоготали.

— Слышал анекдот про Битлов? — спросил Вася-Трамвай. — Джон Леннон говорит Джорджу Харрисону: Пол Маккартни сошёл с ума, у него мания величия, носится по студии и кричит «я — Лев Лещенко». Короче, шутка зачтена.

— Пригласительный — тоже шутка? — Егор положил листок перед Лёхой. — Причём, на концерт нужно будет сходить с девушкой. Прости, с моей девушкой, тут тебе ничего не светит. Просто пока я буду за кулисами и на сцене, некому за ней приглядеть. Поможешь?

— Вот. Приплыли, — приуныл тот. — Я тут за тебя звиздюлей получал, по роже — от всей души, думал, ты что-то хорошее принёс. А ты снова за помощью.

— То есть нахаляву в шестой ряд партера на «Песняров» тебе в напряг?

— Граждане милиционеры! — скрипнула гражданка заявительница. — Вы работать будете или лясы точить?