Они обогнули вольер по периметру, и подошли к длинным строениям, состоящим из нескольких секторов.

— Вот здесь самки несут и высиживают яйца, — он показал на просторный вольер, разделенный ширмами. В каждой ячейке на воздушном, словно вата гнезде сидела наседка. В отличие от беспечных самцов, самки орлианов выглядели настороженными, даже угрожающими. — А тут — он кинул взгляд на смежный вольер, — тут мелюзга.

Пушистые птенцы с оперением неопределенного цвета напоминали неуклюжих бройлеров с маленькими, растопыренными крылышками. Противно пища, и толкая друг друга, они с жадностью разрывали на куски что-то кровавое, похожее на мясо.

— Не советую этого делать, — предупредил Макс, заметив, как Соня, просовывает в прореху сетки свой палец.

Они подошли к третьему корпусу. В отличие от остальных, он был обтянут колючей сеткой.

— Это карантинный сектор для буйных.

— Ты же говорил они миролюбивые, — припомнила ему Соня, с опаской глядя на визжащих птиц, пытающихся сцепиться между собой, но колючая сетка не давала им это сделать

— Просто многих из них предавали, обращались как с бездушной вещью, били, издевались. Частенько такие орлианы попадаются на Недозволительном рынке. С ними труднее всего, даже дикие, не облётанные и то намного быстрее поддаются дрессировке. Орлианы ведь очень верные создания, того, кто их воспитывает, кормит, они считают своим хозяином, доверяют ему, и когда «черные заводчики» перепродают их по несколько раз, то они теряют веру, становятся озлобленными, болеют. Многие из них умирают.

Соня, с сочувствием поглядела на птиц в карантинном секторе и двинулась за Максом. Пара свернула в узкий проход, за сетчатой дверью уже топтался Крепыш, готовый к полету.

— Привет, Макс, — поздоровался долговязый парень с поцарапанными руками, — решил полетать немного?

— Да, вот хочу показать девушке город сверху.

— Отлично вам провести время — парень многозначительно улыбнулся.

Сразу же за вольерами раскинулась широкая площадка, покрытая зеленым травяным настилом с круглыми разметками и мигающими фонариками посередине.

— Это взлетно-посадочное поле, — объяснил Макс, подводя своего питомца к одному из очерченных кругов. Орлиан вплотную приблизился к мигающему фонарю и присев, вытянул крыло, подобно трапу.

— Хватайся за крыло и закидывай ногу, — скомандовал он.

Легко сказать закидывай ногу! Соня вообще едва держалась на ногах, лишь дотронувшись до крыла птицы.

— Ну, давай же, не бойся! — Макс обхватил ее за талию и приподнял.

Бешено бьющееся сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Она сидела на спине орлиана неподвижно, боясь шелохнуться. Макс же одним отработанным движением, легко запрыгнул на своего питомца, и ласково погладив его по шее, что-то шепнул птице на ухо.

— Я попросил Крепыша лететь помедленнее, без резких поворотов, — сообщил он, повернув голову к Соне, — но все — же держись за меня покрепче.

Через мгновение тело орлиана напряглось подобно пружине, и птица взмыла в небо, взмахивая мощными крыльями. Соня крепко ухватилась за спину Макса и ее сердце замерло.