В дополнение к потере советской военной поддержки, которую Наджибулла пытался компенсировать, выделяя ополченцам недавно напечатанные наличные деньги, афганское государство пострадало от двух других потрясений, за несколько коротких лет сокративших его доходы. Когда в феврале 1989 г. Афганистан покинули последние советские войска, они закрыли и законсервировали газовые скважины, и страна внезапно утратила возможность получать доходы от экспорта газа. Затем, в сентябре 1991 г., через месяц после неудавшейся попытки антигорбачевского переворота в Москве, госсекретарь США Дж. Бейкер и министр иностранных дел СССР Б. Д. Панкин, наконец, договорились о негативной симметрии, прекратив помощь обеим сторонам афганского конфликта: и моджахедам, и правительству Наджибуллы.
В январе 1992 года нехватка денег вынудила Наджибуллу, подобно британцам в 1841 году, прекратить выплату субсидий ополченцам, охраняющим пути снабжения (только в данном случае ведущие на север, в бывший СССР, а не на восток, в Индию). Как только Наджибулла перестал платить, ополченцы, возглавляемые Дустумом, взбунтовались. Они объединились с соплеменниками – как в армии, так и в рядах моджахедов – и захватили контроль над таможенными постами, доходы с которых теперь стали поступать им. Распад СССР в сочетании с потерей контроля над силами безопасности и территорией оказал на правительство Наджибуллы такое сильное давление, что он согласился на мирный план ООН, который требовал в качестве первого шага его отставки. Когда ополченцы и армия увидели, что Наджибулла уходит, они быстро от него отвернулись, во многом из чувства самосохранения. Его правительство пало вскоре после этого, в апреле 1992 г. Армия распалась, правительственным чиновникам не платили, и государство развалилось.
Глава 5
Гражданская война: от исламского государства до исламского эмирата
Пытаясь заполнить образовавшийся после вывода советских войск вакуум власти в Кабуле, различные акторы принялись маневрировать. После провала наступления на Джелалабад США отошли от пакистанских взглядов на пути разрешения конфликта. В связи с этим помощь США Хекматияру и Сайяфу, которых американцы в тот период классифицировали как «экстремистов», прекратилась, хотя помощь со стороны Саудовской Аравии продолжалась. США начали с СССР диалог по поводу политического перехода с участием «умеренных» партий моджахедов, превратившийся в переговоры об условиях создания нового, более представительного правительства, которое надлежало сформировать под эгидой Специальной миссии ООН в Афганистане (UNSMA/CMOOHA), созданнной для контроля за выполнением Женевских соглашений. Обе стороны в принципе согласились с тем, что в рамках этого решения они будут применять отрицательную симметрию, прекратив помощь обеим сторонам, и что Наджибулла уйдет в отставку. Сохранялись разногласия по поводу последовательности этих событий, в частности по поводу того, уйдет Наджибулла в начале переходного периода или в результате его. Аналогичные разногласия возникли двадцать пять лет спустя в Сирии по поводу ухода Башара Асада. Временное правительство предстояло сформировать из фигур, выбранных представительным собранием афганцев, которое состоится в Европе. Афганские полевые командиры, в том числе Ахмад-шах Масуд, выразили готовность к такому соглашению, но хотели, чтобы с ними проконсультировались, и опасались передачи власти никому не известным афганским изгнанникам.
США, ООН и СССР (который больше не существовал) не могли контролировать ход событий. Когда Наджибулла потерял возможность платить, вооруженные силы развалились и раскололись на фракции. Это, а не победа моджахедов, является причиной падения его правительства. После поражения советских сторонников жесткой линии, предпринявших попытку направленного против Горбачева государственного переворота в августе 1991 г., СССР перенес свое внимание внутрь себя, потерял интерес к Афганистану, а затем распался. В сентябре 1991 г., когда госсекретарь США Бейкер встретился в Москве с министром иностранных дел СССР Панкиным, США и СССР договорились о применении отрицательной симметрии[7].
По причине прекращения помощи Наджибулле становилось все труднее платить ополченцам, охранявшим дорогу на север, которая долгое время была жизненно важной линией снабжения Кабула. Наджибулла попытался назначить для управления северными ополченцами лояльного пуштунского генерала, однако они взбунтовались. В январе 1992 г. Абдул-Рашид Дустум взял под свой контроль Мазари-Шариф. Афганские генералы-таджики присоединились к Дустуму и связались с Масудом. Эта группа действовала совместно с теми фракциями партии «Ватан» (так была переименована НДПА), которые возмущались Наджибуллой из-за маргинализации Кармаля и халькистов по советскому приказу.
Посланник ООН киприот Б. Севан работал над реализацией плана, согласованного между США и ООН. Он перенес дату афганского собрания для выбора переходной администрации на апрель, но распад Советского Союза, который единственный мог обеспечить стабильность афганского правительства до тех пор, пока переходный период не окажется завершен, сделал невозможным осуществление согласованного ранее плана. Афганское правительство больше не командовало войсками, которые смогли бы обеспечить соблюдение соглашения, равно как ООН, США и исчезающий СССР.
Масуд вывел свои войска из Панджшера и перебросил их в Шамали, на равнину к северу от Кабула. Хекматияр отказался от участия в дискуссиях, которые велись между семью партиями, и приготовился сражаться за Кабул. Служба ISI создала «Армию жертвы» Хекматияра («Лашкар-и исар»), которая объединилась с некоторыми силами халькистов генерала Шахнаваза Таная, намереваясь использовать их для захвата Кабула.
Остальные шесть партий согласовали план, согласно которому Моджаддеди предстояло пробыть президентом в течение двух месяцев, после чего его место должен был занять Раббани. Раббани в течение шести месяцев созовет шуру, чтобы сформировать новое правительство и провести выборы. Севан привез в Пакистан кандидатов в состав переходного правительства, спонсируемого международным сообществом. После распада Советского Союза он настоял, чтобы Наджибулла начал переходный процесс со своей отставки, как того требовали США.
Поскольку у него не было денег, а войска его покидали, Наджибулла согласился расстаться с президентским постом и 18 марта выступил с телевизионной речью, в которой объявил о своей готовности уйти в отставку в рамках урегулирования. Но поскольку никто не мог гарантировать безопасность вооруженных сил, началось восстание, и партия «Батан» сместила Наджибуллу с поста лидера. В итоге 16 апреля, когда Наджибулла попытался доехать до аэропорта, чтобы вылететь в Индию, куда уже прибыла его семья, сторонники Дустума и Кармаля во главе с братом Кармаля Махмудом Барьялаем перекрыли ему путь к бегству. Он нашел пристанище в здании миссии ООН, где оставался до сентября 1996 г., когда талибы и сопровождавшие их пакистанские офицеры ISI вытащили его оттуда и убили.
Командующий кабульским гарнизоном генерал Наби Азими, таджик, передал военную власть Масуду, чьи войска вошли в город с севера. Масуд, который к тому времени считал международный план неуместным, пригласил временное правительство, выбранное лидерами моджахедов в Пешаваре (за вычетом Хекматияра), в Кабул. Они прибыли в город и провозгласили создание «Исламского государства Афганистан». С войсками Масуда, контролирующими Кабул, столица фактически оказалась под таджикским контролем – впервые с 1929 г. и всего во второй раз с 1747 г.
Пакистан больше не доверял правительству, сформированному под его контролем, поскольку после переезда в Кабул его безопасность должна была зависеть от Масуда. Исламабад бросил свои ресурсы на поддержку Хекматияра, войска которого вошли в Кабул с юга. Масуд и его союзники – Дустум, Халили, Сайяф и другие – сформировали с помощью Ирана Северный альянс («Иттилаф-и Шамали») и вытеснили силы Хекматияра из города. При поддержке Пакистана Хекматияр начал ракетные обстрелы Кабула. Они продолжались годами, убивая тысячи мирных жителей.
Раббани так и не удалось созвать обещанную шуру, не говоря уже о проведении выборов. Поскольку он оставался на своем посту после истечения срока, предоставленного ему Пешаварским соглашением, его и без того потрепанная легитимность еще больше ослабла. Пешаварское соглашение распределило министерства (так же как и провинции) между партиями, которые относились к ним как к частным вотчинам, а не как к государственным учреждениям. Между группировками, первоначально присоединившимися к Северному альянсу, вспыхнули боевые действия. В течение последующих нескольких лет некоторые из них перешли от Масуда к Хекматияру, иногда при содействии ISI. Как в Кабуле, так и в провинциях столкновения между группировками нанесли населению тяжелый урон. По оценкам Международного комитета Красного Креста (МККК), в ходе боевых действий между ними только в Кабуле в 1992–1996 гг. погибло около пятидесяти тысяч гражданских лиц.
Боевые действия приобретали все более этнический характер. Национальных сил безопасности, которые включали бы в себя представителей всех народностей, больше не существовало. Их место заняли патронажные вооруженные группы, которые приобрели этнический характер вследствие принципа их вербовки, даже при отсутствии этнической идеологии. Вся политика носила военный характер, бои шли между фракциями, а фракции были этническими. Такие сражения порождали ненависть к представителям «чужих» этнических групп. Некоторые пуштуны возмущались захватом Кабула таджикскими войсками, что напомнило им о 1929 г., а некоторые таджики и другие возмущались тем, что они считали попытками пуштунов восстановить этническое превосходство.
Некоторые районы были спорными: Дустум и Исмаил-хан неоднократно вступали в стычки на границе Фарьяба с Гератом, а вдобавок к тому Дустум оспаривал Кундуз у «Джамиата» с Сайяфом. Таджикские, узбекские, пуштунские, хазарейские и другие ополченцы сражались друг с другом за контроль над таможенными постами, заводами и дорожными узлами в Балхе. Пуштунские ополченцы из разных племен воевали и грабили в Кандагаре. Централизованный сбор государственных доходов почти прекратился. Полицейские силы находились под контролем различных группировок. Суды все еще заседали, но ни одно государственное учреждение не следило за исполнением их приговоров. Поскольку судьям почти не платили, а высшими властями были полевые командиры, судебная система стала глубоко коррумпированной. Вооруженные группы установили контрольно-пропускные пункты вдоль автомагистралей, взимая незаконные «сборы», а иногда нападая на путешественников и торговцев и даже убивая их. Воспоминания об этом периоде остаются травмирующими. В Кабуле, например, люди рассказывают о трупах, которые еще дергались после того, как их обезглавили соперничающие ополченцы.
Ситуация отличалась от места к месту и менялась с течением времени – так, в Кабуле было относительно спокойно в период 1995–1996 гг., когда Масуд оттеснил многих своих соперников, а талибы победили остальных, включая Хекматияра. При правлении Исмаил-хана Герат был стабильным и даже относительно процветающим.
К 1992 году четырнадцать лет насилия уничтожили элиты, которые до того управляли Афганистаном. Королевская семья была изгнана, и практически все Мухаммадзаи эмигрировали на Запад. Различные группы образованных людей постоянно сажали в тюрьмы и убивали друг друга. Учреждения, в которых они работали, закрылись, когда прекратилась иностранная помощь и иссякли государственные доходы, позволявшие выплачивать зарплату. К 1992 году лишь немногие исламисты, такие как Масуд и Хекматияр, сохранили какие-либо организации внутри страны. Практически весь образованный класс эмигрировал или был убит. Лидеры племен и сообщества улемов были уничтожены халькистами или оттеснены на обочину общественной жизни – как разрушением сельской экономики, так и появлением исламистских полевых командиров, поддерживаемых извне.