Оперу «Набукко» Верди написал в особых жизненных обстоятельствах. Как раз в это время он переживал тяжелейший личный и творческий кризис. Менее, чем за два года он потерял всю свою семью: двоих маленьких детей и юную жену. В довершении ко всему его новая, вторая по счету опера была жестоко освистана в «Ла Скала». Верди был совершенно раздавлен, болен и разочарован в себе и людях. Он пребывал в жестокой депрессии и решил поставить крест на своей композиторской карьере.

Но импресарио «Ла Скала» Бартоломео Мерелли, разглядевший в начинающем композиторе какие-то перспективы, не хотел разрывать с ним договор и долго уговаривал его начать все с начала. Однажды он почти насильно вложил ему в карман тетрадь с рукописным либретто «Набукко» с просьбой «просто почитать». Верди рассказывал об этом так:

Текст хора «Лети же, мысль, на золотых крыльях» — это поэтическая адаптация 136-го Псалма «На реках вавилонских». Иудеи, томящиеся в вавилонском плену и ждущие казни, молятся и вспоминают об утраченной родине.

Первая строчка этого текста, на которую случайно пал взгляд Верди, стала для него той соломинкой, которая удержала его и в музыке, и в его жизненной катастрофе. Она легла ему на сердце как нечаянно обретенная надежда, знак судьбы, и заставила его «немую арфу» запеть. Мало-помалу Верди вернулся к сочинению и все же написал своего «Набукко». Эта опера принесла ему славу, благосостояние и открыла новый этап в его личной жизни: исполнительница главной партии (Абигайль) сопрано Джузеппина Стреппони впоследствии стала его женой.

Музыка «Va, pensiero» особая. Это последняя, предсмертная молитва лишенных родины людей, но ни скорби, о которой они поют, ни надрыва прощания с жизнью здесь нет. Вместо этого — тихая и очень светлая песня, наполненная надеждой.

На первый взгляд немного странно, что библейские евреи поют свою молитву в ритме вальса (в то время он был на пике бальной европейской моды), но потом становится ясен точно рассчитанный эффект. Плавность вальса и тихое, на грани шепота, звучание — это и плавное течение «рек вавилонских», на берегу которых молился захваченные в плен иудеи, и чудесный мираж тех мест, куда летит их последняя мысль, и «где дышит прохладой и негой сладостный воздух родной земли». Но сама мелодия вовсе не лирическая. Ее внутренняя мощь раскрывается ближе к концу, когда звучание хора вдруг разворачивается в величественный гимн. Бог, конечно же, услышит плененных евреев и в конце оперы даст им чудесное освобождение.

Совершенно очевидно, что Верди писал этот хор с особым чувством. Он вложил в эту музыку свою личную надежду на возрождение.

Несколько лет спустя, к концу 40-х, когда итальянское Рисорджименто — движение за свободу от австрийского диктата — развернулось по всей стране, итальянские патриоты тоже прочли свой смысл в словах и музыке этого хора. Теперь он приобрел политический подтекст и стал звучать как воплощение национальной надежды на великое будущее свободной и объединенной Италии. Поэтому на спектаклях «Набукко» оперная публика мгновенно зажигалась с первых же звуков этого хора, а заключительные овации сопровождались криками «Viva Italia!»

Верди и сам был пламенным патриотом и впоследствии не раз включал в свои оперы духоподъемные гимнические хоры с совершенно прозрачными революционными намеками. Его политическая репутация росла вместе с композиторской. В 1861 году он был избран в первый итальянский парламент.