– Вам, ребята, никогда не расплатиться! – Лара закинула ногу на ногу, крутила в воздухе бирюзовой кроссовкой на платформе, изредка взглядывая на охранника черными очками. – Вы попали. Серьезно.
– Почему вы думаете, что часы взяла Шмелева? – спросил Ежов.
– Чиииво? – Лара громко щелкнула жвачкой и качнулась к нему вперед.
– Подожди, Лара, – Коробов вдруг поверил, что часы можно вернуть. – Во второй раз, когда мы заказали шампанское, девушки поссорились сильно. Рум-сервис бестолковая, конечно, грубиянка, вот Лара и вспылила… В общем, могла, могла взять. Как месть, понимаете? Она с таким видом уходила.
Их бледная растерзанность, солнечные очки посредине марта, пальцы у Коробова ходуном, крепкие духи Лары – всё было за то, что на самом деле не помнят они ничего, ни как уходила Аня, ни с каким лицом. Ежов молчал. Он хотел домолчать до момента истины, чтобы она мелькнула хоть на мгновение, хоть одним светлым бочком, чтобы Коробов как-то проговорился, ведь ни черта не понятно, что произошло между дамами, кроме одного – кто из них грубиянка и бестолочь. Откуда, например, у мадам ссадины на лице.
Но домолчать с Ларой не получилось. Только Коробов снова открыл рот, как Лара заскучала.
– И че? – решила разнообразить беседу она. – Вызываем ментов?
Подошла администратор и протянула Ежову листочек с историей заходов. Там было всё так, как и должно было быть: карточкой-ключом пользовались за ночь всего один раз, в 02:20 ночи, и ключ этот был гостевой, выданный Коробовым накануне.
– Вы позвонили Ане? – спросил Ежов, разглядывая листок.
– Да, она возвращается. Ей минут десять от Столярного.
– Да, есть! Вот оно, – обрадовался Ежов.
Стукнулись костяшками пальцев с охранником на мониторах.
– Теперь дальше крути осторожненько, тихо-тихо. Стоп, смотрим, – почти прошептал уже.
Несколько секунд молча наблюдали за экраном.
Через час бодрый Ежов пригласил в мониторную Коробовых, которые явились вдруг потухшими, без истерики и очков. Лара даже поблагодарила за отодвинутый для нее стул.
– Точно, ничего не помнят, – отреагировал Ежов на тихий шелест “спасибо”, как сухой лист по мостовой протащило.
Он поведал, что от камер ничего особенного не ждали. В 02:20 ночи Коробовы вошли в 515-й, в 03:05 рум-сервис закатил к ним свою тележку, через пятнадцать минут дверь открылась и сразу закрылась, никто не вышел, так-то не очень видно, дверь по пожарке вовнутрь открывается, и разрешение плохое у коридорных камер, но мелькает еще один источник света – не перепутаешь. А вот Аня выходит, через три минуты.
Ей навстречу ваш сосед с барышней в свой номер заходит. Так, мотаем до ее второго прихода.
Коробов напряженно смотрел на монитор, Лара щурилась.
На экране Аня снова заходила в номер уже с ведерком и шампанским. Минут через десять обратно. На размытой серенькой картинке ничего толком не было видно: ни особой обиженной порывистости, ни выражения лица, ни тем более часов, коварно поблескивающих откуда-нибудь. Выходит себе человек и выходит.