– Уверен. Как и в том, что необходимо предупредить его об опасности. Несколько дней назад потенциальный убийца сидел в моем доме. Механизм запущен, и я в данном случае не властен его остановить! Может, ты что придумаешь?
Первым делом Надя бросилась к мобильному телефону с наивным намерением немедленно связаться с любимым мужчиной. Благо был повод, не позволявший потерять свое достоинство.
– Ну и долго мы будем шататься и помирать с тоски зелёной? Как я и предполагал, наша авантюра с расследованием зашла в тупик. Так что, думаю, в Лондоне делать больше нечего… – недовольным тоном произнес Багрянский.
Друзья бродили по Британскому музею, лениво посматривая на египетские статуи. Однако разговор то и дело возвращался к скользкой теме.
– Да-а… Жаль, нельзя быть одновременно весёлым, трезвым и умным… – неизвестно к кому обращаясь, философски изрёк Духон. – И всё-таки жизнь прекрасна и удивительна, Лёвушка!
– Ага, если правильно подобрать антидепрессанты. Тогда ты и умный, и весёлый, – живо добавил Багрянский.
– Неостроумно, – спокойно заметил Духон, оглядываясь по сторонам. – Надо же отдавать себе отчёт, с какой целью мы здесь находимся. Через полчаса сюда приедет Мацкевич… Кстати, старик, тебе не кажется, что полковник в последние дни странно себя ведёт? Ничего не докладывает о ходе расследования, а между тем часто куда-то исчезает. Уж не завелась ли здесь у него какая-нибудь леди?
– Господи, Саша, о чем ты таком говоришь? Где Леонид Сергеевич и где леди?! Как тебе могло прийти в голову столь кощунственное подозрение?! У него лишь одна леди, дома ждет с борщом наготове, – с явной обидой в голосе за Мацкевича и его супругу произнес Багрянский. – Пойдем скорее на выход, а то уже голова кружится, статуи вот-вот начнут на меня падать. Сам же говоришь, что Мацкевич на подходе.
Отставной полковник КГБ действительно уже ждал их у колонн помпезного входа.
– И что новенького? – не дав открыть рот аналитику, немедля задал вопрос Духон. – По компетентному мнению моего друга господина Багрянского, расследование, оказывается, зашло в тупик, а значит, ничего нового не происходит. Вот я и спрашиваю: что новенького?
– Имеются даже кое-какие результаты, – скромно, без лишних эмоций ответствовал Мацкевич.
– Да неужели?! – язвительно ухмыльнулся Багрянский. – Что, например, делает в настоящее время в Форестхилле ваш подопечный «хасид»? Может, вы, Леонид Сергеевич, всё же признаетесь, что ошиблись, и тот тип вовсе не торговец оружием? А мы как идиоты ещё установили несусветно дорогое, чуть ли не космическое наблюдение…
– Если бы вы желали узнать кое-что конкретнее, Лев Владимирович, тогда не отвлекались бы на культурные ценности, а подежурили лучше со мной, – сохраняя невозмутимый тон, парировал Леонид Сергеевич.
– Хватит вам пикироваться! – с явным удовольствием, что музей остался позади, воскликнул Духон, затягиваясь сигаретой. – Мы очень ждём от вас новостей.
– Так вот, докладываю. Бирон опять выходил из дому. Причем снова в цивильной одежде. Заодно выяснилось, что в гараже у него стоит машина марки «Ягуар», на которой он вчера впервые выехал в свет. Думаю, это о чём-то вам говорит?
– Пока, увы, ни о чём… – пожал плечами Багрянский.
– Не говорит и не надо. Но вернулся он с большими кулями провианта. Значит, уезжать с точки не торопится. К тому же наш «Иглай» чётко засёк, что Буратов четырежды отправлял со своего мобильного телефона эсэмэски в Москву и получал ответы от адресатов.
– Неужели в Москву? А почему не в Тель-Авив? – удивлённо вскинул брови Духон, привычным движением протирая специальной салфеточкой линзы очков. – Он ведь вроде под хасида косит, стало быть, ему на Землю обетованную надобно докладываться, а не в Первопрестольную…
– Нет, он именно в Москву писал. Представьте себе, товарищи дорогие, что наш «Орлиный глаз» с точностью до нескольких метров определил, по какому именно адресу были отправлены электронные послания.