Что-то подсказывает мне, что помощи здесь я не найду. Я должна попытаться бежать.
Как только мы выходим из фургона, я вырываюсь из хватки Лайла и всеми силами заставляю свои полуонемевшие ноги двигаться.
Мои ноги стучат по цементу. Там есть дорога, по которой едут машины. Если я дойду до нее, то смогу попытаться посигналить кому-нибудь из них. Может быть, кто-нибудь остановится. Если понадобится, я брошусь в центр пробки. Я…
Что-то ударяется о мою спину.
Я приземляюсь на локти, мой свитер с длинными рукавами рвется на грубом бетоне.
Грубые руки переворачивают меня, груз ложится мне на живот, а затем раздается сильный шлепок по щеке.
Я начинаю плакать. Это инстинктивно.
— Ты глупая девчонка, — рычит дядя Лайл, и его слюна попадает мне на лицо. — Разве я не говорил тебе вести себя хорошо?
— Зачем ты это делаешь? — взмолилась я сквозь слезы.
Он поднимает меня на ноги, его ладонь обхватывает мою руку, как железная спираль. — Заткнись.
— Что тебе нужно от Роуэна?
— Не прикидывайся дурочкой, — бормочет он. — Ты, черт возьми, знаешь, кто он такой.
Один из других Железных Хищников подходит и с презрением смотрит на меня, протягивая дяде Лайлу ключ. От одной мысли, что меня запрут в одной комнате с дядей Лайлом, у меня слабеют колени, но он просто тащит меня за собой и заталкивает внутрь одного из блоков.
Дверь захлопывается за нами.
Еще одна резкая пощечина обрушивается на мою пылающую щеку. — Никогда больше так не делай.
Я прижимаю к себе горящую плоть, моргая сквозь слезы. — Я не понимаю, почему ты это делаешь. Кем бы ты ни считал Роуэна, ты ошибаешься.
Дядя Лайл снова заносит руку назад.
Я поднимаю руки, чтобы защититься. — Нет, пожалуйста!
Он останавливается, подняв руку вверх. В его глазах мелькает осознание. — Ты действительно не знаешь, кто такой Роуэн?