Дрожь удовольствия пробегает по моему позвоночнику, когда он берет меня за лодыжки и тянет к краю кровати. Он располагается между моими бедрами, его руки обхватывают мои бедра.
Я издаю придушенный звук, когда он погружается в меня одним плавным толчком. Когда он выныривает и снова погружается в меня, мои глаза закатываются к затылку. Я никогда не чувствовала себя такой растянутой, такой полной, такой правильной.
Теплая рука проводит по моей щеке.
— Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, пока я трахаю тебя. Я хочу, чтобы ты видела, насколько сумасшедшим ты меня делаешь.
Мои глаза прикованы к нему, пока он трахает меня сначала медленно, потом быстро и жестко, и это опасно, потому что я вижу, как сильно он наслаждается этим, и это заставляет меня чувствовать себя дикой.
С Бреттом все было не так. Я даже не представляла, что так может быть.
Прилив уверенности проникает в меня, и я обретаю голос. — С тобой так хорошо.
Его глаза вспыхивают удовлетворением. — Да?
Он проникает между нами, его большой палец находит мой клитор. — И твоя киска чувствует себя как в раю, обернувшись вокруг меня.
Он наклоняется вперед, упираясь ладонями по обе стороны от моей головы, и начинает двигаться быстрее. Его рот находит мою грудь, зубы нащупывают твердый бутон одного соска, а затем переходят к другому.
Я провожу ногтями по его спине, притягивая его ближе. Не знаю, как ему это удается, но я вот-вот снова кончу, а он все это время сдерживался. Я хнычу, когда он меняет угол наклона своих толчков, чтобы попасть как раз в нужную точку.
— Пожалуйста, — умоляю я, сама не зная, о чем прошу. — Пожалуйста.
— Черт, — простонал он, его движения становятся все более неистовыми. Его глаза закрываются, и в тот момент, когда все внутри меня разрывается, он стонет от наслаждения.
Я прижимаюсь к нему, мои ноги обвивают его талию, мои пальцы впиваются в его бицепсы. Все мои связные мысли разлетаются по краям вселенной. Нет ничего, кроме рева моей крови в ушах и жесткого гула моей кульминации в каждом дюйме моего тела.
Он рушится на меня сверху, опираясь на предплечья. Его лоб прижимается к моему, когда он делает еще несколько неглубоких толчков.
— Боже, Солнышко. Ты сделаешь меня зависимым от этого, — говорит он грубым голосом.
Мое сердце колотится, а на задворках сознания что-то предостерегающе мерцает, но я все еще не могу понять, что именно.
Он выходит из меня и идет в ванную, чтобы избавиться от презерватива.
Я смотрю в потолок, постепенно осознавая, что между ног у меня беспорядок.
— Пойду-ка я приведу себя в порядок, — слабо бормочу я, когда Роуэн возвращается в постель.