— Красота и любопытство достались ей от Антуанетты. Вместе с ее жадностью.
— Но вы не подозревали, что она сама начнет паковать и отправлять конверты?
— Именно, мсье. У нее теперь достаточно денег, чтобы жить с комфортом, и дом записан на ее имя; брат сказал ей, что это налоговая махинация. Но, как и ее матери, ей этого оказалось недостаточно. И когда Боннивал сообщил, что в городе появились подозрительные личности, итальянцы, но не родня Бруно…
Ричард с Валери снова переглянулись, и Ричард одними губами спросил у нее: «Бруно?».
— Я знал, что должен как-то это остановить. Остановить ее, пока она не увязла слишком глубоко.
— Вы имеете в виду, что вашему мертвому брату пришла пора умереть? — Тут Валери поднялась и отхлебнула виски из стакана Ричарда. Старик кивнул. — Но сначала вам нужно было вернуть его к жизни, чтобы Мари ни в чем не заподозрили.
Он улыбнулся ей: очевидно, впечатленный ее проницательностью.
— Но кое у кого возникла такая же идея. Кто-то еще изображал моего брата одновременно со мной!
Казалось, эта мысль приводит его в ярость.
— Это вы останавливались у меня? — спросил Ричард, надеясь, что его вопрос не сочтут попыткой вернуть восемьдесят пять евро или оплатить испорченные обои. — Те обои были весьма недешевыми, — пробормотал он себе под нос.
— Наверное, я уже запутался. Везде, где бывал, я старался оставить своего рода визитную карточку.
— Кровавый отпечаток?
— Да. Или что-то вроде этого. Я хотел, чтобы итальянцы решили, что меня забрали их конкуренты. Надеялся, что они бросят поиски, решив, что опоздали. — Он хмыкнул себе под нос. — Братец от души посмеялся бы над моей наивностью.
Несколько мгновений они сидели в тишине.
— Но вам удалось навести их на след в надежде, что люди начнут поиски с истоков.
— Да, это было удачное стечение обстоятельств, мадам. Я ждал. И, как уже говорил, сам не знал, кого дождусь. Прийти мог любой из полудюжины людей. Я рад, что пришли вы, мадам.
Ричард почувствовал, что здесь его заслуги остались недооцененными.
— Полагаю, смерть мсье Полина замедлила процесс: все перестали искать вашего брата — живого или мертвого.
— Бедный Шарль. Меня это ужасно огорчило. Мы ведь все вместе и служили, и росли. По понятным причинам я не разговаривал с ним много лет, но мой брат часто мне рассказывал, каким он стал бесхитростным. Да, он пристрастился к выпивке, но был совершенно безобидным.
— Да, и я его запомнил таким же.