Чужая жена и муж под кроватью

"Я - герой. Быть героем просто. Если у тебя нет рук или ног - ты либо герой, либо покойник. Если ты сирота - полагайся на свои руки и ноги. И оставайся героем. Если у тебя нет ни рук, ни ног, и ты при этом родился без родителей - всё. Ты обречён быть героем до конца своих дней. Или погибнуть. Я герой. У меня просто нет другого выбора". «Белое на черном» Рубен Давид Гонсалес Гальего Блистательный автобиографический роман в рассказах «Белое на черном», который стал сенсацией уже в журнальной публикации и позже получил премию «Русский Букер» как лучший роман 2003 года. От автора: Много раз мне советовали сделать аудиоверсию моей книги. Я долго думал, что в использовании моего голоса в записи нет необходимости. Однако однажды, когда я вышел из больницы после тяжелой операции, моя подруга Алла Кулакова сказала, что ей хотелось бы иметь аудиокнигу в моем исполнении. Я осознавал, что прочесть всю книгу самостоятельно мне не хватит сил, но идея озвучить предисловие от автора - главу "О силе и доброте" - мне понравилась. Когда мне сообщили, что книгу озвучит мой любимый артист Нахим Шифрин, я был очень рад и сразу согласился. Мне нравится, когда каждый занимается своим делом: писатель - пишет, а артист - играет. Рубен Давид Гонсалес Гальего.

Рубен Давид Гонсалес Гальего – писатель, который стал знаменитым благодаря своему первому автобиографическому роману «Белое на черном», потрясшему многих (лауреат Букеровской премии в 2003 году). В своей дебютной книге и в романе «Я сижу на берегу…», который мы представляем, непростая судьба автора становится основой сюжета. Отец Рубена родом из Венесуэлы, а мать – дочь генерального секретаря Коммунистической партии Испании. Рубен Гальего, инвалид с рождения, в полтора года оказался в детском доме, и матери сообщили, что ее сын умер. Многие моменты его трагической биографии нашли отражение во втором романе «Я сижу на берегу», который не оставит читателя равнодушным. Эта пронизывающая и беспощадная книга состоит из эпизодов жизни двух друзей: сначала в детском доме, затем в доме престарелых. Их дружба необычна; это даже не совсем дружба в привычном понимании. Между Рубеном и Мишей формируется крепкий симбиоз: один получает возможность интеллектуального общения, другой – постоянной заботы. Цитаты: - Миша. - Что? - Я боюсь. Почти всегда я знаю, что Миша скажет. Чаще всего он начинает фразу с того, что я дурак. На этот раз все обстоит хуже, намного хуже. - Правильно делаешь, что боишься. Я тоже боюсь. - Вот ты посмотри, Маня. Посмотри на него. – Она кидает взгляд в мою сторону. – Ты посмотри на него внимательно. Ни рук, ни ног. И не человек вовсе, даже не полчеловека, а видишь, у него тоже есть друг. Нужно понимать. Друг! - Я открываю крышку электрического чайника. Мы ждем. Вода в чайнике остывает медленно. Ждать мы умеем, мы инвалиды.

ИНОСТРАНКА (в исполнении Ефима Шифрина) Продолжаем уникальную серию аудиокниг по произведениям Сергея Довлатова. «...жизнь состоит из удовольствий. Все остальное можно считать неприятностями» «- Почему среди людей гораздо больше мрачных, чем веселых? - Мрачным легче притворяться» «Нет, как известно, равенства в браке. Преимущество всегда на стороне того, кто меньше любит. Если это можно считать преимуществом» «Муж был совершенно необходим. Его следовало иметь хотя бы в качестве предмета ненависти» «…качество в Америке – ужасно дорогая штука. Недавно, говорит, я предъявил своему боссу ультиматум. Платите больше или я уволюсь. – Чем же это кончилось? – спросила Муся. – Компромиссом. Зарплату он мне так и не прибавил. Зато я решил, что не уволюсь» «Он же любил повторять, что деньги – зло. – Особенно те, – соглашалась Маруся, – которых нет…» «- Женщины меня давно уже не интересуют. Лет двадцать пять назад я колебался между женщинами и алкоголем. С этим покончено. В упорной борьбе победил алкоголь» «В сущности, еврей – это фамилия, профессия и облик» «...Американцы предпочитают собственную литературу. Переводные книги здесь довольно редко становятся бестселлерами. Библия – исключительный случай» Сергей Довлатов «Иностранка»

Роман Сергея Носова «Фигурные скобки» - победитель «Нацбеста – 2015». Прозаик и драматург Сергей Носов не увлекается звоном военной меди, переселениями народов или расколами исторических тектонических плит. Носов — писатель спокойный. Его внимание сосредоточено на «мелких формах жизни» — частном человеке со всеми его странностями: пустыми обидами, забавными фобиями и нелепыми предрассудками. Таков и роман «Фигурные скобки», рассказывающий о учредительном съезде иллюзионистов, которые называют себя микромагами. Каскад блестящей нелепицы, пронизывающая экзистенциальная грусть, столкновение пустейших амбиций и внезапная немота смерти — смешанные в идеальных пропорциях, эти ингредиенты создают точный слепок реальности. Волшебная фармакопея: это не фотография, а живое, дышащее полотно. Воистину, Носов умеет рассмешить так, что начинаешь бояться своего смеха.

Мы продолжаем нашу уникальную серию аудиокниг, посвященную произведениям Сергея Довлатова. «Сергей Довлатов создал свой неповторимый стиль, который невозможно перепутать с другими. Он пишет просто и сдержанно. Кажется, нельзя придумать более простых фраз, чем те, что он создает. Искусство — это лишь отражение движения души, и только это имеет значение». Фазиль Искандер На этот раз мы рады представить вам ранние рассказы Довлатова 1980-х годов. Тонкое взаимодействие с жанровыми традициями, уникальный и узнаваемый юмор, смешение литературных стилей — все эти отличительные черты довлатовской прозы уже заметны в его ранних текстах. Среди персонажей рассказов — тамбовский волк и Бунин, заблудившиеся и не очень трезвые друзья Шаповалов и Чикваидзе, капитан Чудновский и Жан Маре... Мир прозы Сергея Довлатова не знает географических границ и определений. Это пространство, где трудно отделить вымысел от реальности, где всё смешано и абсурдно, что писатель точно уловил в своих рассказах 80-х годов, передавая душную и для многих безнадежную атмосферу советского времени. «Тамбовский волк лежал под столом, грыз рафинад и время от времени орал: «Горько!» Мы хотим отправить тебя в командировку. Есть два варианта — Нью-Йорк и Сыктывкар. Какой из них тебе больше подходит? — Сыктывкар, — без колебаний ответил Джон Смит. Директор слегка удивился. — То есть, я понимаю, что идеологически тебе, конечно, ближе Сыктывкар, — сказал он, — но с другой стороны, Америка, пальмы, попугаи... — Чего я там не видел, — ответил разведчик, — поеду в Сыктывкар. «Ослик должен быть худым» Посмотри налево, — сказал Дебоширин. Красноперов рассеянно огляделся. Рядом, почти напротив, всего в десяти шагах… (Как он мог этого не заметить?..) Над скатертью и хрустальным блеском… Над шорохом танцующих, над их дыханием, над последним, высоким, мучительным звуком рояля… Даже выше мечты и надежды — увидел Красноперов артистку Лорен! «Иная жизнь» Солнце поднималось неохотно. Оно задевало фабричные трубы, бросалось под колеса машин на холодный асфальт и блуждало в зарослях телевизионных антенн. В грязном маленьком сквере одновременно проснулись Чикваидзе и Шаповалов. Ах, как славно было вчера! Как громко пели! Какие танцевальные попытки! Как динамично размахивал протезом! Как интенсивно прокладывались маршруты дружбы и взгляды! Как хорош был охваченный лезгинкой Чикваидзе! (Гривенники вылетали из карманов, с легким звоном опровергая примат материи над духом.) И как они шатались ночью, поддерживая дома, устои, фонари... И вот теперь проснулись на груде щебня… «Эмигранты» Сергей Довлатов Содержание: 1. "Ослик должен быть худым" (Ефим Шифрин) 2. "Иная жизнь" (Дмитрий Креминский) 3. "Солдаты на Невском" (Алексей Кортнев) 4. "Эмигранты" (Иван Литвинов)