Анна Романченко

«Это было давно, в тридцатом году, во время первой холеры. В Москве тогда царила тишина. Люди вставали с рассветом и ложились спать с заходом солнца. Движение ощущалось только в центре города, да и то не на всех крупных улицах, а в отдаленных районах, особенно в будние дни, целыми днями не было ни прохожих, ни проезжих. Ворота были заперты, окна закрыты, занавески опущены. Захолустье представляло собой нечто таинственное…»