Руслан Хуснутдинов

«Важен тот день, когда ты впервые встречаешь человека, и когда эта встреча по воле судьбы оказывается единственной: природа накладывает свой отпечаток. И Лев Николаевич Толстой, которого я видел лишь однажды, навсегда останется в моей памяти в свете удивительного апрельского дня, под весенним солнечным светом, в нежных колебаниях и добродушном гремении апрельского грома. Хотя он сам знал и дождливые осени, и зимние холода: для меня, случайного спутника, он появился весной и весной с последним взглядом исчез…»

Он продавал с азартом, с пламенным ожесточением проповедника. Его глаза, налитые нервным блеском, останавливались на лицах колеблющихся соперников с затаенным льстивым восторгом; скромно опуская ресницы или вдруг насмешливо озирая публику, он подстрекал самолюбие, дразнил жадность, медля опустить молоток, срывая последние судороги запоздавшего аппетита. Он в совершенстве постиг власть пауз, выкрикивая ни раньше, ни позже, но именно в нужный момент, с оттенком непоправимой потери: «Восемьсот слева! Спереди – центр – тысяча! Сзади – направо – три, – три тысячи сзади; три, три, три, – кто более?!» – в результате чего кто-нибудь, как бы слыша вызов или презрение, бросал решительную надбавку…