Galina Malina

«Большие настенные часы безупречно отсчитывали время. Они единственные нарушали мрачную тишину, которая меня окружала, – они и неясный шум вьюги, бушующей за окнами… Меня охватывало чувство тоски…»

Старый лакей Филиппыч вошел, как обычно, на цыпочках, с галстуком, завязанным в виде розетки, с крепко сжатыми губами – „чтобы не отдавало духом“ – и с седеньким хохолком посередине лба; он вошел, поклонился и подал моей бабушке большое письмо с гербовой печатью на железном подносе. Бабушка надела очки и прочитала письмо…

Рассказ Виктора Пелевина раннего периода использует характерный для него прием, который можно встретить и в других его произведениях: «Жизнь насекомых», «Затворник и Шестипалый», «Ника». Зигмунд находится в венском кафе и однообразно реагирует: «Ага», на мелкие события вокруг. Дама упрекает господина за то, что снег набился в её сумочку. «Ага», — тихо произнёс Зигмунд. Официант, следуя указаниям хозяйки, открывает люк в полу и спускается туда; хозяйка поднимается по лестнице, которую поставил официант. «Ага! Ага!», — громко воскликнул Зигмунд. После нескольких таких повторов только самый невинный читатель, никогда не слышавший о докторе Зигмунде Фрейде и его теориях, может не уловить, что речь идёт о фрейдистских интерпретациях обыденных ситуаций. Рассказ насыщен иронией в духе Набокова по отношению к Фрейду и его теории всепроникающей сексуальности.