Дмитрий Фурманов
О «Железном потоке» А. СерафимовичаДмитрий Фурманов
«…Серафимович глубоко понимает материал, на котором основано его произведение. Он отлично чувствует атмосферу, в которой разворачиваются события, знает ее повседневную жизнь и обычаи, владеет языком и понимает всю эту скрытую гамму движений мыслей и чувств человека. Поэтому, с легкостью и уверенностью истинного великого художника, он работает с материалом своей замечательной повести и демонстрирует примеры непревзойденного мастерства…»
...ещё
МятежДмитрий Фурманов
«…Что остановит неистовые потоки лавы? Где та сила, что осмелится преградить ей путь? Таких сил нет, разъяренная стихия все поглотит, как слепой ураган она промчится по благодатным, цветущим полям, по каменным городам, по богатым, плодами наполнившимся селам, где звучат веселые игры и сытые табуны, все зальет смертоносными огненными волнами, и вмиг повсюду, где билась жизнь, воцарится тишина. Жизнь погребена на дне, а над ней – вновь несутся с ревом новые, новые неистовые валы и поглощают огненными наплывами настигнутую жертву. Никто не укротит ее извне, – только сама буря сможет успокоиться: когда все поглощено, смыто, уничтожено и выжжено, когда устала грудь великана-вулкана, исчерпав всю свою мощь, и, ослабленная, сжалась в изможденный комок. В грозной обстановке разразился мятеж…»
...ещё
В восемнадцатом годуДмитрий Фурманов
О процессе создания повести Фурманов упоминает в записи дневника от 15 мая 1923 года, озаглавленной «Шестьдесят и цветы». Сначала он планировал написать очерк о событиях гражданской войны, основанный на услышанном рассказе о том, как белогвардейский генерал Покровский в одной из кубанских станиц выпорол учительницу. Однако в ходе работы первоначальный замысел изменился, а позже был полностью отвергнут. В итоге Фурманов создал повесть на совершенно другую тему. Говоря о процессе написания, он открывает свою творческую лабораторию и подчеркивает, что «не всегда автор владеет материалом», и бывают моменты, когда «сам материал захватывает мощною стихией и увлекает автора, как щепку, в неизвестную даль».
...ещё
ФрунзеДмитрий Фурманов
«…В кабинете Фрунзе проходит совещание, Фрунзе в штабе отдает указания, в бессонные ночи он склонился над прямыми проводами, Фрунзе тонкой палочкой проводит по огромным полотнищам раскинутых карт, бродит среди узорных флажков и остроглазых булавочек, плавает по тонким нитям рек, перебирается по горному горошку, движется по шоссейным дорогам, тонкой палочкой скачет по селам и деревням, задерживается на мгновение над черным пятном большого города и снова стучит-стучит-стучит по обширному пространству красочной, причудливой, многоцветной карты…»
...ещё
Незабываемые дниДмитрий Фурманов
«…Мы уверены, что переворот произойдет 25 октября – именно в этот день, ни раньше, ни позже. Главные события развернутся в Питере и Москве – именно там решается практически все. Наша помощь будет необходима: мы должны им сообщить, что готовы, что можем предоставить лучших солдат, что здесь, у себя, мы – победители! Когда один, другой, десятый, сотый город заявит о своей победе и готовности помочь, только тогда мы сможем говорить о победе. Деревня последует по стопам… Мы это понимаем и активно готовимся к судьбоносным, решающим дням…»
...ещё
Летчик Тихон ЖаровДмитрий Фурманов
«…Жаров весь день вертится у машины – проверяет гайки и винты, ощупывает, закручивает, смазывает, приглаживает ее, как любимого человека… Он пришел сюда с техником, и целых полтора часа они провели над машиной, заглядывая и прощупывая со всех сторон, а лежа на спине, подползали под широко расставленные крылья и снова искали, щупали, смазывали холодные винтики, гайки, болты. Жарову хорошо известно это тревожное состояние перед важным делом – он не впервые выходит в неравный бой, но сегодня тревога как-то особенно свежа, а мысли необычайно чутки, быстры и неспокойны…»
...ещё
Как убили ОтцаДмитрий Фурманов
«…Почему же в эту мрачную серость, в гнилую октябрьскую пасмурь так неистово радуется город, черный город Иваново-Вознесенск? Откуда эти праздничные толпы, куда они, ткачи, направили свой взволнованный песенный поток? Просторные улицы, узкие переулки, корявые ладони площадей затоплены людскими потоками…»
...ещё
Драма ЛушиДмитрий Фурманов
Петруша похоронил отца и поклялся найти преступников. Более года он трудился в качестве агента розыска, обшарил все горные склоны и ущелья в поисках улик. И вот, в ауле Чуй-Дан он однажды увидел великолепного жеребца. Позже выяснилось, что он принадлежит Ахмет-Бею, знаменитому джигиту, конокраду, убийце и налетчику. Осторожно и постепенно Петруша собрал всю необходимую информацию, и, когда все стало на свои места, арестовал Ахмета и его сообщника. Он повел их через горы, а там, собственноручно, всадил кинжал в грудь Ахмету, не пулю, и был счастлив, что отомстил за своего покойного отца…
...ещё
«Виринея» Л. СейфуллинойДмитрий Фурманов
«…Я прочитал „Виринею“ дважды, и каждый раз острое чувство боли сжимало сердце, когда убили Вирку: так тяжело бывает только при утрате дорогого, близкого человека. Это Вирка-то близкая? Это Вирка-то дорогая? Такая буйная и распутная, такая дикая, необузданная, вздорная женщина?…»
...ещё
Лбищенская драмаДмитрий Фурманов
В это время казаки, находившиеся под Сахарной, решили реализовать свой зловещий план. Они понимали, что дальше к Каспию простираются пустынные степи, и удерживаться будет все сложнее – там недостаточно хлеба, мало лугов, и трудно найти питьевую воду. Если уж действовать, то только сейчас. И они приняли решение.
...ещё