Книги серии Открытые письма

Автор корреспонденции из Парижа, опубликованной в газете «День» 1 июля 1863 года, приписал Тургеневу намерение осмеять в грубой манере статьи, которые печатались в европейских изданиях о зверствах царских войск в Польше. В ответ на это сообщение Герцен выступил в «Колоколе» с заметкой под названием «Не верим!», где утверждал: «Одаренный автор „Отцов и детей“ якобы решил в фальшивой корреспонденции рассказать, „как один казачий полковник поссорился с своим есаулом из-за того, что тот ест жареных польских детей с французской, а не с английской горчицей“. Узнав из этой заметки о том, что его имя упоминается в газете „День“, Тургенев написал Герцену: „Спасибо тебе, что ты не поверил этому глупому анекдоту…“

Черновой автограф, озаглавленный позднее Тургеневым: «Письмо в „Северную пчелу“ о жулике Некрасове», включает подстрочное примечание после слов: «видит меня почти каждую ночь во сне», которое было исключено П. В. Анненковым при публикации письма: «Странная игра случая! В то же самое время я получил письмо от г-на Основского, моего последнего издателя; и тот тоже уверял меня, что беспрестанно видит меня во сне. Будем надеяться, что причиной таких сновидений не стали угрызения совести». Анненков объяснил необходимость сокращения тем, что сравнение Некрасова с Основским ему «показалось неблаговидным».

Осенью 1855 года Тургенев пообещал M. H. Каткову принять участие в его журнале «Русский вестник». 28 ноября/10 декабря 1855 года писатель сообщил Каткову о том, что готовит рассказ «Призраки» для его журнала и надеется завершить его к новому, 1856 году. В объявлении о выпуске «Русского вестника» на 1856 год Катков, среди других произведений, упомянул и «Призраки» Тургенева. Однако, увлекшись новой идеей, Тургенев оставил работу над «Призраками» и написал повесть «Фауст», которая была опубликована в октябрьском номере «Современника» за 1856 год. Катков воспринял повесть «Фауст» как еще не написанные «Призраки» и в объявлении о выпуске «Русского вестника» на 1857 год публично обвинил Тургенева в невыполнении взятых на себя обязательств, так как тот напечатал повесть, обещанную ему ранее.

Причиной написания статьи Тургенева о поэзии Я. П. Полонского стали жалобы последнего на игнорирование со стороны критиков и на незначительную роль лирического поэта в обществе. Полонский отправлял Тургеневу отчаянные письма, в которых делился грустными размышлениями о своем творчестве, не имеющем «ни публики, ни судей». Он называл «великой несправедливостью», подавляющей стремление развивать талант, «отсутствие всякой критики и грубо недобросовестное молчание».

В январе 1872 года исполнилось 25 лет с момента публикации первого рассказа из цикла «Записок охотника», а в августе того же года отмечалось 20-летие выхода в свет первого отдельного издания «Записок» – 1852 года. Литературно-общественные круги России планировали торжественно отпраздновать оба события, о чем сообщалось в газетах. Отправляя копию обсуждаемого письма П. В. Анненкову, Тургенев писал: «…Вы понимаете, что я предпочту отрезать себе нос, чем стать предметом обсуждения, как Марио, Кокорев или Погодин. В таких затеях есть что-то наполовину детское, наполовину варварское – так почему же не отмечать 25-летие Гончарова, Некрасова, Григоровича? Нет, нет, у меня и так достаточно недоброжелателей».

В официальной газете «Le Nord», издававшейся в Париже и посвящённой русскому правительству, в номере 22 от 10/22 января 1858 года была опубликована корреспонденция из Москвы, в которой рассказывалось об обеде, состоявшемся в Коммерческом клубе 28 декабря 1857 года. Этот обед был посвящён первым шагам правительства к освобождению крестьян и собрал редакторов газет, университетских профессоров и литераторов различных направлений, за исключением славянофильского. Находясь в Риме и активно общаясь с группой русских либеральных деятелей, центром которой была великая княгиня Елена Павловна, Тургенев оказался вовлечён в русскую общественную мысль, близкую к славянофильству. Через князя Черкасского он получал информацию о делах в Москве, в частности, об обеде, организованном литераторами и профессорами Московского университета. Тургенев понимал, что славянофилы являлись одной из активных сил в борьбе за освобождение крестьян с землёй. Несмотря на то что он не разделял их взгляды на крестьянскую общину как на наилучшую, исторически сложившуюся форму землевладения, ему было очевидно, что в конце 50-х годов интересы борьбы за реформу требовали объединения сил.

Письмо является ответом на фельетон «Иногороднего обывателя» (псевдоним Б. М. Маркевича) «С берегов Невы», опубликованный в газете M. H. Каткова в связи с выходом предисловия Тургенева к автобиографическим очеркам И. Я. Павловского, напечатанного в парижской газете «Le Temps». В своем фельетоне Маркевич включил русский перевод этого предисловия и добавил к нему крайне предвзятый комментарий, полон оскорбительных оценок личности писателя, его взглядов и творчества. В условиях жесткой борьбы между народниками-террористами и царским правительством такая по сути провокационная характеристика общественно-литературной позиции Тургенева была равнозначна политическому доносу. Именно так и воспринял ее Тургенев.

С Артуром Бенни (1840–1868) – журналистом и переводчиком, англичанином по национальности и английским подданным, родившимся в Польше, Тургенев познакомился в ноябре 1860 года в Париже. 9 января 1868 года Бенни погиб от раны, полученной 3 ноября 1867 года в сражении при Ментане, где он находился в качестве корреспондента английских газет в войсках Гарибальди. На посмертную заметку об А. Бенни в «С.-Петербургских ведомостях» откликнулись не только Тургенев, но и Герцен, который напечатал несколько сочувственных строк в «Колоколе».

Текст был написан в связи с выходом французского перевода «Записок охотника», сделанного Э. Шаррьером в 1854 году: «Memoires d'un seigneur russe ou tableau de la situation actuelle des nobles et des paysans dans les provinces russes. Paris, Hachette, 1854 („Воспоминания знатного русского барина, или картина современного состояния дворянства и крестьянства в русских провинциях“. Париж, изд. Ашетта, 1854). Недовольство Тургенева, которое он посчитал нужным выразить в печати, возникло не только из-за недостатков перевода, но и в связи с той политической тенденцией, которая определила как характер перевода, так и время его публикации на фоне начинавшейся Крымской войны.